рассказанная в новогоднюю ночь…
(Наггар, Индия)
Мир полон историями, и, казалось бы, одной больше или одной меньше – разве могут они что-то изменить в общем укладе жизни человеческой?! И тем не менее они пополняют сокровищницу, что едина в масштабах планетарных… Вот и ещё одна сложилась сегодня, на стыке уходящего Старого года и наступающего Нового года.
В детстве мы полны иллюзий относительно того, какими станем, но, едва повзрослев, мы приступаем к разрушению тех мыслеформ, что вели нас по жизни в годы отрочества и юности. Таким образом человек вливается в серую, однообразную массу подобных ему существ и действует, будто он запрограммирован чьей-то враждебной или доброй волей. Самым уязвимым становится тот, кто пытается высвободиться из этой вязкой массы. Как бы ни хотелось человеку «быть как все», тем не менее наступает день и час, когда он понимает, что «дальше так жить невозможно». Он становится подобным рыбе, выброшенной из воды. Там он уже задыхался в затхлой среде – а здесь ещё не научился дышать в новой для него атмосфере. И как же быть?..
Однажды, став человеком, ты понимаешь, что не хочешь им быть. Таким, каким хотят тебя видеть другие, – ты быть не согласен, и чувство протеста, будто незримый двигатель, начинает побуждать тебя к движению. Но в какую сторону податься, если везде ожидает Неведомое?.. Монах сидел под деревом и размышлял, а перестал ли он быть человеком, облачившись в монашеское одеяние?! Главным образом хотелось понять, почему обуревающие его чувства так трудно обуздать даже многократным произнесением молитв. Разве достойно, будучи монахом, продолжать думать о мирских страстях?!
Время клонилось к вечеру, и монах должен был решать, остаться ли ему спать под деревом или спешно отправляться на поиски иного ночлега. И вдруг, поддавшись неведомо откуда появившемуся внутреннему импульсу, монах встал и продолжил путь, обратившись в сторону клонившегося к закату светила. Оно словно манило его за собой, и монаху ничего не оставалось, как последовать вслед угасающим лучам, ибо он почему-то чувствовал себя неловко, если обращался в сторону Солнца спиной… Будто звездой путеводной избрал он светило и с восходом его отправлялся в путь, придерживаясь ориентира Солнечного. Так, недолго думая, монах пошёл напрямик, несмотря на то, что сеть протоптанных тропинок осталась в стороне. Босые ноги уже привыкли идти Путём тернистым…
Вскоре показался огонёк, что маяком спасительным увиделся в окружающем его мраке, и монах направил свои стопы прямо к нему. Маленький домик на окраине небольшого селения был довольно неказистым. Внутри никого не оказалось, хотя и горел свет. Пламя несколько раз приподнялось выше обычного, будто приветствовало гостя. И ровное горение тут же отразилось в растопленном слое маслянисто-жировой субстанции. Монах сел на деревянную лавку и стал осматривать жилище. Оно было бедным, аскетичным в своём убранстве, но всё здесь сияло чистотой. И вдруг дверь распахнулась, и вошла девушка, у которой на плече возвышался сосуд с водой. Увидев монаха, она ничуть не удивилась, напротив, поприветствовав его, сказала, что ожидала его встретить засветло. Монах удивился и спросил, откуда такая уверенность. Но девушка сказала, что видела его сегодня во сне, вернее, в момент выхода из сна. А когда с ней такое случается, то она воспринимает это как предупреждение о грядущих событиях…
Ночь выдалась звёздной. Монах стоял за дверями домика и наслаждался лицезрением сияющих светил. И в какой-то момент ему увиделось, что звёздочки слагаются в образ, довольно отчётливо проявляя лик девушки… «Неужели она известна в мире светил?» – подумал монах. И тут же, будто в ответ на его мысль, несколько светил сложились именем Арра… Что всё это значило, одному Богу было известно, но оставалось неразгаданной загадкой для странствующего монаха… Он просто ждал, когда девушка уснёт. Было очевидно, что она устала за день, да ещё незваный гость, которому пришлось уделить массу времени, чтобы накормить, напоить, расстелить ложе. Хотя трудно было назвать ложем нечто наподобие самодельной циновки и сложенное из лоскутов одеяло. Всё это, разумеется, было постелено на полу, ибо монах всегда должен быть ближе к земле, а тут и пола-то не было, вернее, он был, но земляной… Странно всё это: девушка-загадка, звёзды, имя… О ней не хотелось думать как о человеке, ибо никогда в жизни он не встречал подобного существа, более похожего на ангела… Но входит ли в его задачу разгадать тайну, связанную с ней? Так, в раздумьях, он провёл всю ночь, не смея войти в дом, дабы не потревожить сон девушки. И впервые, почувствовав предрассветную прохладу, он понял, что сегодня ему почему-то не хочется отправляться в путь с первыми солнечными лучами…
У монаха не было своих детей, да и семьи не было. Только теперь он понял, что если бы у него была дочь, он хотел бы видеть её именно такой, как эта девушка. А если бы она была младшей сестрой, то он сделал бы всё возможное, чтобы облегчить ей жизнь. Впервые он задумался о семье. Она всегда казалась ему структурой, изжившей себя, тормозящей развитие. По его наблюдениям, семья – это не союз двоих, но конфронтация, где каждый пытается навязать свои правила; и в конце концов в этой битве кто-то подсознательно признаёт себя жертвой, не имея сил сопротивляться тому, кто увиделся в роли палача. И здесь уже всё отдаётся во власть времени, как говорится, «пока смерть не примирит их»… Да, довольно неожиданный поворот Судьбы!..
И вновь внезапно распахнувшаяся дверь проявила силуэт девушки. Она подошла к монаху и сказала:
– Мне сейчас приснился странный сон…
– В чём же его необычность? – спросил монах.
– Я шла по кромке берега, и вдруг разверзлись облака, и светлый луч коснулся зеркальной поверхности вод. А затем, когда я обратила взор в небеса, я увидела, как звёзды стали слагать образы тех, кто состоял на Службе Единосущему. Все они были ослепительно прекрасны!.. – девушка опустила голову и тихо прошептала: – Но я недостойна видеть Их…
И тут монах подумал о том, что невольно вторгся в те сферы, куда возносилась душа этой девушки…
– Ты – одна из Них! – решительно произнёс он… И тут первые лучи Солнца, пробившиеся из-за горизонта, напомнили монаху о том, что он должен продолжить своё бесконечное странствование.
– Я сейчас напеку лепёшек и ещё дам тебе воды в дорогу, – будто прочитав его мысли, произнесла девушка…
Монах продолжил свой путь, но масса вопросов, возникающих в голове, не давала покоя. Да, он пытался сосредоточиться на ориентирах Солнечных, но то и дело сбивался с пути. И наконец решил присесть в тени ветвистого дерева. О, как мало ещё он знал о жизни! Одеяние монашеское в какой-то степени ограждало его от житейской суеты, и человеческие проблемы казались такими мелкими и суетными… Да, он жил, самозаключившись в подобие кокона. А девушка же будто была «обнажена» до предела, и даже кожа её казалась прозрачной… Весь мир проникал сквозь неё, и она сама проникала сквозь миры!.. Жажда познаний вдруг настолько охватила монаха, что он тут же вскочил и побежал, не разбирая дороги, туда, где, возможно, хранился ключ от Тайны, которая правила и его жизнью…
