Я говорил с одним поэтом,
Что тоже хочется писать,
А он мне объяснил:
Как трудно это,
Что для поэзии,
нужны
талант и гений,
А если ты
Не то и не другое,
То плюнь.
Живи как все.
Довольствуйся
житейской прозой.
Читай меня,
Или других маститых.
Допустим,
выйдет из тебя
малюсенький Христосик,
Зато уж терний, брат,
Отведаешь ты настоящих.
Смотри, чтоб после
Не истечь слезами,
Чтоб локти
Не пришлось кусать.
Но я, прослушав назиданья,
Упрямо повторил – хочу.
Теперь уж всё равно.
Я слишком,
слишком долго этим болен,
Что это не простая блажь,
А рана в сердце,
И что пришел к нему
как к другу и к врачу.
Он призадумался,
и с грустною усмешкой
Сказал,
что не по адресу мои слова,
Что он не психиатр, не Бог,
а самый настоящий смертный.
Что нет лекарств
от эдаких болезней.
И если сам себе
помочь не в силах,
То кто-нибудь другой,
поможет ли? Едва.
Да я и сам прекрасно понимаю,
Но не могу ничем себе помочь.
Порою даже разуму внимаю,
Живу как все,
Довольствуюсь житейской прозой,
Но если долго не пишу —
Жизнь для меня теряет смысл,
Не кажется зелёною трава,
Не пахнут розы,
Ум, словно скованный морозом,
А в сердце наступает ночь.
И надо было же
В поэзию влюбиться
И натерпеться стольких мук,
Когда на свете уйма поприщ
Искусств, политики
И Всяческих наук.
Зачем стремишься ты туда,
Где столько корифеев,
Взобравшись на Парнас
Известность «чин и званье» получив,
Столь много знают
И столь многое умеют,
Что остается лишь внимать
Их несравненнейшим твореньям,
От изумленья рот раскрыв.
Зачем вылавливать
поэзию из прозы
В век точных
И весьма практических наук,
Когда
достаточно иметь лишь голову
с запасом подходящих формул,
Да пару «завалящих» рук?
Зачем?
Смешно сказать, зачем?
Зачем я, словно алкоголик,
Отбросив здравый смысл,
Вершил смертельные грехи
И, вместо мудрых диссертаций,
Писал «ненужные стихи».
Зачем я вскакивал с постели,
Чтоб записать
мелькнувшую в уме
удачную строку.
Теперь же говорят мне – брось!
Пустое дело.
Нас, пишущих, итак хватает.
Ну, нет уж, дорогие, дудки.
Покорнейше – мерси боку.
И пусть я буду
Только «сам себе читатель»,
Не спрашивая сам себя, —
Печатался ты, братец, или нет?
Аз есьмь
такой же, как и вы, писатели – писатель,
Такой же, как и вы, поэт.
И не нужны мне гонорары.
Не нужно громкой славы мне.
Когда со мною рядом муза,
Мне дышится легко,
С души слетают тонны груза.
Жизнь – радость для меня,
а не обуза.
Я, как «Калиф на час»,
Меж слугами-словами,
Красуюсь на лихом коне,
Парю орлом под облаками,
Могу существовать вне времени
и вне пространства.
А мир,
Тот мир, в котором нам порой
Так тяжко и так душно.
Он для меня,
И он во мне.
Я существую в мире слов.
Я существую в мире снов.
Мир мысли, мир поэзии,
О, как ты дорог мне.
Ты будешь мой,
Покуда
будет жизнь
во мне «плескаться»,
Покуда не ступлю
на неизбежный
роковой уклон —
Тот,
по которому
мне суждено
в небытие спускаться.
Мне с ним
шагать по времени
не очень тяжело.