Читатель стой! Прежде чем заплатить свои кровные в кассу за случайно прихваченную с полки книжонку, пробеги глазами обращение от автора. Быть может это поможет вам сохранить свои деньги.
От автора:
Читатель! Автор просто умоляет вернуть вас на место этот роман. Неужели вас не насторожил претенциознейший и пошлейший псевдоним автора? А название? Ведь, сочинив название романа из двух слов и предлогов, автор умудрился обокрасть сразу несколько классиков.
Ну, уж о содержании романа и говорить не приходится. Автор честно предупреждает вас, дорогой читатель, что роман ни в коем случае нельзя использовать в качестве путеводителя или справочника, потому что он крайне вольно обращается с названиями городов и улиц и, прочитав в романе, скажем, название ресторана и его месторасположение вы вполне можете найти по этому адресу химчистку. Кроме того, автор категорически заявляет о том, что все персонажи романа вымышлены, и их случайное сходство с кем-либо из живших или ныне здравствующих реальных людей является игрой случая.
Автор также постоянно путается в датах и легко может спутать временные рамки происходящих в романе событий, с реальными. Сочиняя этот роман, автор вполне отдает себе отчет о том, в какой ужас придут случайно прочитавшие его дипломаты и штукатуры, представители спецслужб и сантехники, гинекологи и водители, артисты и банкиры, художники и саперы, военные и сексопатологи, и просто эрудированные читатели, уличая автора в вопиющей некомпетентности и скудоумии. Именно поэтому автор укрылся за столь одиозным псевдонимом. Ибо кому хочется быть мишенью для стрельбы несвежими продуктами птицеводства и растениеводства?
В таком случае, Читатель вправе задать вопрос: почему автор, прекрасно осознавая свою некомпетентность, все же написал этот роман? Что это? Болезненная страсть графомана, жажда славы или меркантильный интерес? Увы, Читатель, это и то, и другое, и третье. Но дорогой друг, при всем том, что автора можно обвинить во всех смертных грехах, все же в честности ему не откажешь и у вас еще есть возможность сэкономить время и деньги. Если же мои увещевания были напрасны, тогда что ж, переворачивайте страницу и знакомьтесь с главным героем.
Меня зовут Андрей Зимин. Я начальник охраны посольства Российской Федерации во Франции и в данный момент нахожусь в городе Париже по адресу 40 – 50 бульвар Ланн. Мне двадцать шесть лет и я капитан Погранвойск.
Собственно, капитаном я стал позавчера, а вчера я, с друзьями, как полагается, обмыл это радостное событие. Правда из-за отсутствия звездочек опускать в стакан было нечего, но это не умалило торжественности и значимости мероприятия. Конечно, при большом желании можно было поискать звездочки на Блошином рынке, где, как известно, можно найти все, от шнурков с ботинок Людовика XIV, до образцов лунного грунта, но я озадачиваться не стал и накрыл скромный столик в своей однокомнатной служебной квартирке, в жилой части посольского комплекса.
Помимо моих коллег, поздравить меня пришли завхоз посольства, повар и несколько дружески настроенных дипломатов. Отметился даже мой шеф, офицер безопасности посольства – высокого роста полковник ФСБ предпенсионного возраста. Пожелав мне здоровья и дальнейших успехов по службе, шеф тактично ушел, напомнив, однако напоследок, о благоразумии и умеренности. С уходом шефа вечеринка приобрела характер дружеской попойки, но за рамки приличия не вышла. Основной постулат посольской жизни: «Пить можно – быть пьяным нельзя» никто не нарушил. До того как стать капитаном я, естественно, был старшим лейтенантом, то есть поручиком. Отсюда и название первой части романа. Впрочем, надо бы обо всем по порядку.
Родился я в славном городе М-ске, что раскинулся по обе стороны седого Урала, в азиатской его части. Отец мой – инженер строитель, мать – учительница математики в старших классах. Родители мои принадлежали к числу последних романтиков – строителей социализма и кочевали то в знойных степях Средней Азии, то на просторах Сибирской тайги, не задерживаясь на одном месте более двух, трех лет. Ребенком я был поздним и желанным. Мое рождение года на полтора приковало родителей к родному городу, а затем и я присоединился к их скитаниям.
Начиная с пятилетнего возраста, при очередном переезде и обустройстве на новом месте, родители подкидывали меня к бабушке с дедушкой по материнской линии. Дед был ведущим столяром-модельщиком на металлургическом комбинате, очень прилично зарабатывал, а кроме того в свободное время изготавливал дефицитную в то время мебель. На дедовы диваны, комоды и шкафы очередь, из городских ответработников, выстраивалась на годы вперед.
Большой кирпичный дом деда стоял на левом берегу Урала. К дому прилегал участок в двенадцать соток с садом и огородом, а так же, с большим двухэтажным деревянным сараем, на первом этаже которого располагалась столярная мастерская деда, а на втором этаже сушилась древесина. Под сараем находился погреб с бочками вкуснейшей квашеной капусты, огурцов и помидоров. Вообще, дом деда был полной чашей. Помимо мамы, самой старшей, в семье деда имелось еще двое сыновей и дочка. Дяди мои были уже взрослыми, жили отдельно и имели свои семьи, а вот младшая мамина сестра Ирина, обогнала меня всего на десять лет. Бабушка работала бухгалтером в жилконторе, заниматься мной, ей особенно было некогда, и роль моей няньки в основном выполняла Ирина.
Со стороны отца, к моменту моего появления на свет, было всего два родственника: бабушка и прабабушка. Дед по отцу умер, когда отцу исполнилось девять лет. Сказались раны, полученные в войну. А прадед, командир танкового батальона, погиб в финскую, штурмуя линию Маннергейма. Бабушка и прабабушка жили в однокомнатной квартире пятиэтажного дома неподалеку от дома деда. Когда в пятилетнем возрасте моя тетушка приводила меня к ним в гости, прабабушка доставала из своего окованного жестью сундука конфету, которая по твердости оставляла далеко за собой гранит и базальт, приближаясь к заветной десятке по шкале Мооса, и вручала ее мне.
Пока бабушка и тетя накрывали на стол, прабабушка рассказывала мне о своих родителях. Увы, детская память не сохранила ничего, кроме того, что все мужчины в их роду были инженерами еще при царях и что мы с самими Трубецкими родня. Кто такие эти «сами Трубецкие» я тогда и понятия не имел. Прабабушка умерла в возрасте девяноста шести лет, а четыре года спустя умерла и бабушка.
Дорогой читатель! Вопреки своему желанию автор вынужден вмешаться в повествование своего героя, опасаясь, что вы заснете уже на второй странице. Но, видите ли, в чем дело, не зная некоторых подробностей из детства и ранней юности моего героя, вам будет сложно понять побудительные мотивы его действий в дальнейшем.
