27 февраля 2016, Тель-Авив
– Дэвид, тебе невозможно дозвониться, – голос у Мириам был явно взволнован, – приезжай срочно, адрес в Неве-Цедек я тебе уже послала на телефон.
– Что случилось? Сегодня выходной, к тому же я предупреждал, что буду на дне рождения. Меня Ройзман замещает. И вообще, что там за вселенский пожар?, – он вышел в соседнюю комнату, чтобы не мешать празднованию юбилея отца.
– Горим ярко, как обычно. Хотя и не совсем по-тихому, с канонадой. Знаешь, не будем играть в испорченный телефон, ты давай быстрей приезжай и сам всё узнаешь, мы без тебя начинать не будем. Там пока только ребята из криминологической лаборатории работают. И ещё, ты должен знать…
– Что «ещё»? Да что там в конце концов произошло?, – Дэвид почувствовал лёгкое раздражение из-за предчувствия неприятностей.
– Там, ты не удивляйся, люди из Шабак. И они хотят видеть только «самого Меира», поэтому пришлось тебя выдернуть из дому. Кстати, одного из них, Захави, кажется, я уже встречала. Он из департамента безопасности и контрразведки. Так что, готовься к битве за честь и достоинство полиции Израиля. Шучу.
– Даже так? Ну, ты умеешь настроение в выходной день испортить. Хорошо, я уже в пути. Минут через двадцать буду на месте.
Суперинтендант Дэвид Меир, начальник оперативного отдела территориального управления полиции Тель-Авива привык к таким экстренным вызовам. Конечно, сегодня, в день празднования семидесятилетия отца, это было особенно некстати, но, что поделаешь. Надо ехать. Работа есть работа. Особенно, если случилось что-то серьёзное, да ещё и с участием в деле Шабак. Он поцеловал маму и постарался, как смог, её успокоить. Уже убегая, Дэвид извинился перед расстроенным отцом и гостями, забрал из сейфа пистолет, накинул пиджак, скрывающий табельное оружие и выскочил на улицу.
«Хорошо, что я сегодня на «Харлее» – доеду быстрей. А ещё расстроился, что в суматохе праздника выпить не успел.
Так что там всё-таки такое произошло, что надо было выдернуть меня из дому именно сегодня», – предчувствие неприятностей испортило настроение окончательно.
«И при чём здесь Шабак. И ещё отдел контрразведки. Странно. Неужели замешан кто-то из иностранцев или политиков. Этого мне ещё не хватало для полного счастья.»
Дэвиду уже приходилось не раз работать с ребятами из управления безопасности и они всегда находили общий язык. Он никогда не старался в расследованиях тянуть одеяло на себя, но и дело своё делал толково, без оглядки на должности и звания. Когда ему удавалось выяснить что-то важное, он не скрывал полезную информацию и делился с коллегами из смежных ведомств тем, что знал. К тому же Дэвид никогда не стеснялся, если надо было обращаться в Шабак. В конце концов они делали одно дело. Да, и потом, контрразведка располагалась в иерархии спецслужб этажом выше полиции, а значит и погоны шире, и звёзды на них ярче, и почести громче.
Район Неве-Цедек был Дэвиду хорошо знаком ещё с раннего детства. Он вырос недалеко, двумя кварталами дальше по направлению к морю. Здесь же закончил начальную и среднюю школу, впервые закурил и выпил вина, на этих улицах он знакомился с девочками и ходил с друзьями на дискотеку. Влюблялся, дрался, взрослел, набирался опыта. В общем, места были хорошо знакомые, набеганные. Правда, потом, в старших классах, их семья переехала в собственный дом ближе к Яффо, но добрые воспоминания детства навсегда остались лёгким запахом беззаботного счастья и вкусом мороженого из кафе на набережной Иерусалимского бульвара.
Когда Дэвид подъехал по указанному адресу, все действительно, были уже на месте. Похоже, ждали только его. Он увидел стоящую невдалеке своего заместителя и помощницу шеф-инспектора Олдмен и направился к ней.
– Мириам, ну что там слышно на передовой? – на ходу спросил он.
– Наверху в доме двое пострадавших: мужчина мёртв, женщина ранена, похоже не очень тяжело, хотя точно не знаю. Во всяком случае крови было много. Её только что забрала скорая в больницу, врач сказал, что постараются довезти, – Олдмен шла рядом, докладывая на ходу, – квартира непростая и недешёвая, по внешнему виду и моему женскому чутью не исключено, что она предназначена либо для специальных встреч обеспеченных любителей небесплатного секса, либо, что совсем было бы плохо, на зарплате у спецслужб или криминала: холодильник пустой, личных вещей практически нет, зубные щётки отсутствуют. Зато обставлено современно и дорого. Чисто, пыли нигде нет, проветрено, не запущено, как это бывает в нежилых квартирах. Даже туалетная бумага свежая, не слежавшаяся.
Убийство произошло в салоне, кровать в спальне не разобрана. Наверное, не успели воспользоваться. Бельё на кровати заправлено свежее. Ванной комнатой и кухней тоже не пользовались.
Пистолет с глушителем системы Глок, предположительно орудие убийства, аккуратно лежит на столе. Красиво так, как на выставке. Тёпленький ещё. При первичном осмотре в стволе присутствуют запах и следы недавнего выстрела.
– Ладно, понял. Что-нибудь уже известно о жертвах? Проверили по картотеке, кто такие эти герои-любовники?
– Знаешь, с мужчиной Шабак разбирается, спроси у них, мы его пока не трогали. Но, я слышала одним ухом, похоже кто-то из дипломатов. Про женщину пока ничего не известно, документов при ней не оказалось. Фотографию сделали, отпечатки пальцев сняли, анализ на ДНК взяли. Ждём ответа из банка данных. Они обещали поторопиться, но сказали, не раньше завтрашнего вечера.
– Хорошо, спасибо и на этом. Кто там сегодня дежурный из криминалистов?
– Тебе повезло, бригада Каца.
– Да, действительно повезло. Хоть в этом. Ну, пойдём посмотрим на вашу красоту.
Эйтан Кац, медицинский эксперт-криминалист, лысеющий полный мужчина лет за пятьдесят, сидел у входа в здание на раскладном кресле, которое таскал всегда с собой, и курил свои вонючие сигары, делая вид, что вся эта суета его совершенно не касается. Но, кто был знаком с ним уже давно, понимал, что за этим напускным спокойствием и отстранённостью под его лысиной скрывается напряжённый мыслительный процесс.
– Дэвид, приветствую тебя. Ну, хоть одно приятное лицо – твоё. Что, тоже не отдыхается в выходной день? Курить будешь? Сигары отличные, колумбийские. Не эта кубинская кислятина, закрученная на потных женских коленках работниц и затем склеенных на станке, а настоящие колумбийские, изготовленные лучшими мастерами вручную. Страшно дорогие. Но, для тебя не жалко, – Кац начинал разговор всегда с одного и того же.
– Эйтан, не начинай за рыбу гроши. Рассказывай, что там такое набедокурили бандиты-разбойники? И можешь сразу версии выдвигать, я ревновать и обижаться не буду.
