ПРОЛОГ
Вот уже пять лет, как погасло солнце и наступила нескончаемая ночь.
На месте прежнего небесного светила висел бледно-серый шар, изуродованный огромным чёрным пятном, напоминающее очертаниями человеческий зрачок. Суеверные люди называли его не иначе как Око мглы, в ужасе оглядываясь по сторонам.
Предрассветная дымка укутывала горизонт с изощренным издевательством. Смог любовно застилал остывшую землю, покрытую тоненькой коркой льда, засыпал плотными сизыми хлопьями, что клубились вокруг гор и холмов, ухудшая видимость всякому страннику, добровольно идущему вниз по Тропе смерти.
На опушке Волчьего леса, в окрестностях притаившегося на вершине несокрушимого оплота, одного из семи оставшихся, стоял мужчина в черной шинели и кирзовых сапогах, начищенных до блеска. Он широко расставил ноги и руки, готовясь отражать нападение жутчайших существ — поражённых.
Огонь сорвался с кончиков его пальцев одной руки, очерчивая в воздухе пламенный круг, в другой плясал раскаленный клинок, которым он прикрывал правую сторону.
Его обступили с разных сторон, и он об этом знал. Стоял с закрытыми глазами, вслушиваясь в шорохи подступающего врага.
Секунда. И сразу семеро пораженных мглой волков прыгнули на него, желая растерзать на кусочки. Столб огня вспыхнул за мгновение до того, как острые клыки обезображенных зверей сомкнулись бы на его плоти.
Душераздирающий визг заставил остальных наблюдающих за неудачным пиршеством попятиться. Разумные существа тотчас зашептали своими скрипучими голосами:
— Пиромант?
— Посланник огня?
— Прислужник Киль?
— Только не он!
— Я жду! — грозно вскричал странник, бросая вызов своим врагам.
Его призыв прокатился гулким эхом по окрестностям, побуждая остальных существ к действиям. Однако даже новые, привлеченные на огонёк зрители не спешили расставаться с жизнью. А пиромант упорствовал:
— Я, Малькольм Фёрн, служитель богини огня, прислужник Киль, инквизитор Седьмого оплота, вызываю вас на бой!
После его слов лес вмиг опустел, едва посланцы мглы услышали имя непобедимого пироманта, в крови которого пылал истинный огонь очищения, лишая существ всякой возможности обратить его в свою веру, иными словами сделать из него порождение пепла. Это случалось с остальными пиромантами, павшими в неравном бою с тысячами и тысячами поражённых.
— Что ж…— Малькольм бросил клинок в землю, чтобы установить ориентир отправной точки своего утреннего рейда, и захрустел костяшками горящих пальцев. — Начнем, пожалуй.
ГЛАВА 1. Ищущий силу в огне
Холод — колючий, невыносимый — сегодня был особенно жесток. Я, Ариста Хогг, взрослая дочь трактирщика, можно сказать, старая дева двадцати пяти лет от роду, убирала комнаты постояльцев, то и дело пряча окоченелые пальцы в карманы. Служанка Мариша — единственная, кто ещё соглашался работать за сущую мелочь, которую мы могли себе позволить платить, сегодня приболела. Я в этот хмурый тёмный день была вынуждена работать за двоих. Маленький магический огонек давал мало света и тем более почти не грел. В этот раз почти потух, когда я, уставшая, замёрзшая, села на кровать.
Едва я закончила работу, веки мои совсем отяжелели. А по телу пробежал лёгкий озноб, согревающий лишь на мгновение.
Огонь — одна из самых больших статей расходов — в эту зимнюю пору был особенно дорог. Прислужник Киль, верховный инквизитор Седьмого оплота, Вальд, был неумолим к простым смертным, обделённых огнем истинного очищения, и не поддавался никаким уговорам, чтобы позволить людям больше огня, набираемого в источнике.
Настоящее неугасающее пламя горело в святилище Киль, подогреваемое верой её последователей, продавалось простым смертным для магических светильников, отпугивающих исчадий.
Пламя магической свечи в стеклянной лампадке моргнуло лишь на мгновение, а жгучий холод залез в душу, как вдруг дверь широко распахнулась, и на пороге возник он, тот, кого мне следовало опасаться в первую очередь.
Инквизитор собственной персоной!
— Что ты здесь делаешь? — прогромыхал мужчина в чёрной шинели.
Огонь в светильнике в миг засиял с новой силой, будто напитываясь энергией вошедшего. А воздух в комнате по ощущениям прогрелся градусов на пять.
Не знаю почему, но я сильно его испугалась. Моё сердце в груди забилось со скоростью растревоженной лани в лесу. А щёки порозовели, едва я подняла взгляд к его губам, искривлённые насмешливой улыбкой.
— А-а-а, — произнёс он. — Опять мне подсунули кого-то в подарок за проделанную работу…
Я и в этот раз промолчала, глядя на него снизу вверх. Приятная теплота заструилась по телу, стоило ему приблизиться к кровати.
Горло моё пересохло.
Невольно облизала губы.
— А ты красивая.
Инквизитор-пиромант, прислужник Киль, сел на край кровати рядом.
— Ты тоже, — ответила я. Завороженно посмотрела ему прямо в глаза.
И ведь он действительно был красив, темные волосы его отливали золотом в ярком свете магической свечи. Чёлка, зачёсанная на левую сторону, спадала на лоб отдельными прядями. Прямой нос, полноватые губы, подбородок с небольшой ямочкой... Гладковыбритые впалые щёки придавали его лицу худобу, которая, как ни странно, невероятно ему шла.
Инквизитор протянул руку и погладил меня по щеке костяшками пальцев. Я не отстранялась, хоть его прикосновение почти обжигало. Понятное дело, в его жилах тёк настоящий огонь очищения. И кто я такая, чтобы прикасаться к такому, как он?
Но мне вдруг так захотелось этого тепла, мне захотелось хоть на миг забыть о том холоде, который сковывал моё тело изо дня в день. И даже когда спала, прячась под стопкой одеял, никак не могла отделаться от ностальгии по солнечному теплу. По жарким лучикам, обжигающим кожу в знойное время суток. Мне тогда было двадцать, когда это случилось. Земля под ногами дрогнула. Красный луч выстрелил в небо каскадами молний, и реальность перед глазами померкла, словно в одночасье все краски мира исчезли, уступая место чёрной-чёрной мгле.
Я потянулась к губам пироманта. Первая. В один лишь миг подняла руки и, превозмогая внутреннее смущение, обняла его, поцеловала. Лёгкое изумление сковало его тело на долю секунды, я это почувствовала. Но он быстро справился с эмоциями и приступил к главному. Он сноровисто стянул с меня кофту.
Одну. Вторую.
— Да сколько же на тебе одежды! — проворчал он краешком губы.
Его слова вызвали во мне улыбку.
А поцелуй всё не прекращался. Простое касание кожи к коже быстро переросло в что-то большее, едва он проник в мой рот языком. Горячее, обжигающе-приятное действие доставляло мне жгучее удовольствие.
Жар его объятий согрел мгновенно и позволил не чувствовать окружающего нас холода. Теплота разлилась по телу, придавая сил. А пальцы любовника наконец справились с пятой по счёту пуговицей моей нательной рубашки.
