Фердинанд Фингер - Избранное
| Название: | Избранное |
| Автор: | Фердинанд Фингер |
| Жанр: | Современная проза |
| Серии: | Нет данных |
| ISBN: | Нет данных |
| Год: | 2011 |
О чем книга "Избранное"
Эта книга подводит определённый итог творчества автора за последние годы.
Бесплатно читать онлайн Избранное
Признание
Дорогой жене Риточке и сыну Георгию посвящаю
Устал – устал – устал писать стихи,Но Бог не позволяет отдохнуть немного,Опять ночами в нетревожимой тиши,По камням острым босиком в дорогу.22.06.2010.
Посвящается эмигрантам трех поколений
Всем павшим и живым, подарившим нам жизнь и свободу в борьбе с фашизмом
Verlag Terterian
Postfach 50 06
08 80976 München
Tel.: +49-89-500 94 813
Fax: +49-89-420 95 22 77 9
E-Mail: [email protected]
www. germaniaplus. de
Фердинанд Фингер
Признание
На склоне лет я написал свой первый стих,
И в чудо это я не мог поверить.
Как в душу грешную мою Господь проник
И мне решил Поэзию доверить.
Четыре книги предо мной лежат…
В них – отраженье Счастья и сердечной боли.
Они о жизни прожитой так много говорят,
Они написаны – и это все по Божьей воле.
29.10.2010
Дорога
Дорога жизни, ускользающая вдаль,
На ней не только пыль, заботы и тревоги.
На ней встречаются и Ралость, и Печаль.
О, Путник дорогой, крепись на жизненной дороге.
Бывает так, что ноги стерты в кровь.
Бывает, с ветерком летишь в пролетке.
Бывает, встретишь Жизнь иль Смерть, или Любовь.
Бывает, плакать и смеяться будешь при такой находке.
На ней все можешь вдруг в минуты потерять,
А можешь все приобрести по Божьей Воле.
Там по потерянному горько зарыдать
Или найти Бесценную Свободу в человечьей доле.
Там можешь ты Отца и Мать похоронить,
Услышать крик ребеночка пронзящий.
Судьба вдруг может кирпичом прибить
Или избаловать Фортуной прилетящей.
Дорогу можешь всю пройти и чист, и свеж.
Или прийти к концу и в грязи, и уставший.
Так много оскорблений получивши от невежд,
Что жизнь покажется ненужной и пустячной.
И ненависти, клеветы так много там.
Где Правда и Любовь на той Дороге боли?
Они там есть – там место есть Мечтам,
И будешь счастлив ты по Божьей Воле.
С дороги ты поднимешь вновь и вновь,
Перетерпи, о, путник, и печали, и тревоги.
Поднимешь камни легкие – Надежду, Веру и Любовь.
И с Божьей помощью камней тяжелых
Ты не встретишь на своей дороге.
25.11.2010.
Бокал
Дорогой жене
Не знаю я, что может быть дороже?
Дороже бриллиантов, золота, цветов
В сравненье с чем? – О, подскажи мне, Боже!
С небес услышал я: «Пришедшая любовь!»
Она пришла и в Чудо превратилась
Мне освещает душу, искупав в тепле
Через полвека предо мной явилась
Чудесным отпечатком губ на тонком хрустале.
На самом ободке хрустального бокала,
Который я хранил бессчетные года,
Ты воплощением Любви опять предстала
И перед этой Драгоценностью все меркнет, Господа.
P.S.
Хрустальный бокал был куплен в ресторане «Прага» в 1960 году и хранится автором по сей день.
01.12.210
Фото 2003 г.
Парфюмер
По роману Патрика Зюскинда
Вступление
Ко мне попало в руки DVD случайно,
Его я на одном дыхании смотрел
Не зря – тот фильм был гениальным
С названием довольно странным «Парфюмер».
Я в нем такие чудеса искусства подглядел.
Игра актеров, режиссура так была серьезна,
Сюжет в стихах я описал для тех, кто не смотрел,
Спешите, покупайте фильм – пока не поздно.
Так надоела тривиальность – милые друзья.
Та, что с экранов нескончаемым потоком льется.
Какая-то таинственная жизнь ко мне пришла
И отзвуком таинственности в сердце отдается.
О, Патрик Зюскинд! Гениальнейшая голова,
Которая придумала историю невероятную такую.
Которая запомнилась, тревожит иногда,
Искусством раскрывая нам загадку жизни непростую.
Известно – гений со злодейством несовместен,
Убийство – мерзость перед Богом не оправдана ничем,
Вопрос о том. «что быть или не быть», здесь не уместен,
Уж лучше гению и не родиться – не… за… чем…
07.07.2010
Глава первая
Сырая камера, писк крыс и темнота,
Ручьями льет вода по скользким стенам.
Закован узник в цепи, кажется, что навсегда,
И никому до умирающего нету дела.
Уж скоро триста лет, когда за ним пришли,
И, расковав, тщедушную фигуру потащили
На площадь «лобную» – там приговор прочли,
Под вопль толпы «распни» – обратно притащили.
Тщедушный юноша лет двадцати пяти,
Огромные глаза пытливые, густая шевелюра,
Сутулая спина и длинная ладонь в кисти,
Избит и изможден – жестокая судьба-фортуна.
Безжалостным пинком – и на холодный пол,
Покрытый еле-еле тонкою гниющею соломой,
И темнота, и холод – брошенный на произвол,
Пока на казнь не поведут дорогою знакомой.
О, цепи ржавые – как раны глубоки,
Железом растревожены холодным,
«О, Боже!» – узника несчастного щади,
Он только воду пил, не ел – голодный.
Глава вторая
Как мне проникнуть в вековую даль,
В которую вернуться только мыслью можно,
Быть может, в восемнадцатый на площадь Этуаль
Попробую пробраться осторожно.
Хотя зачем на площадь под названием «Звезда»?
Не лучше ли туда, где жизнь кипит от века к веку,
Где нищета, где грязь, помойка навсегда.
Где трудно сохранить названье человека человеку.
Там рыбные ряды, там вечный шум и гам,
А мостовая вся в грязи. Вся в требухе от рыбы,
Торговля рыбою идет с грехом напополам,
И все миазмами пропитано, там запах нетерпимый.
Там все не так, как надо – вонь и грязь,
А червяки, как одеялом, рыбьи туши покрывают,
Торговки нищие в лохмотьях – дырок вязь.
За что такая им судьба – они не знают.
Туманные века – ушедшая щемящая печаль,
О, Франция, знакомая от края и до края,
Какая ты была – тебя мне очень жаль,
Какая ты сегодня – красивей не знаю.
Поля лаванды в синеве сиреневой лежат,
Фламинго розовые средь осоки бродят,
И маки красным на полях кричат,
А облака по небу голубому хороводят.
Там города в прекрасных зданиях сияют белизной,
Архитектурою своей глаз поражают,
Изысканный французский вкус передо мной.
Каналы посредине городов там повсеместно протекают.
Глава третья
А раньше триста лет тому назад ведь не было страшней
Французских городов, погрязших в грязи.
Там нечистоты из окон лились на головы людей,
Среди домов текли – миазмами стекали.
Разделывали рыбу кое-как между рядов,
А требуху и жабры-чешую вокруг себя бросали,
От крови мостовая мокрая – в ней масса червяков.
Торговкам все равно, ведь этого они не замечали.
Беременность шестая у торговки молодой,
Такая нежеланная, досадная, молодка чуть не плачет.
А надо торговать, ведь рыба протухает головой,
Вот родила – ребенка на помойку. Счас нельзя иначе.
Бросок из таза – рыбы отвратительная требуха
Накрыла с головой новорожденного ребенка.
А пуповина, не отрезанная, кровью протекла,
На грязной мостовой залился плачем тонким.
Зеленых мух насело на ребенка тьма,
А червяки покрыли тельце пеленою,
Лежал он весь в крови и смазке – эх, беда,
Нашелся сердобольный – окатил ведром с водою.
Заметили товарки, что-то здесь не то,
Вот подыскали столб – набросили веревку,
И в миг повесили торговку было ведь за что,
Была проявлена завидная сноровка.
С младенца сняли рыбьи жабры, червяков, кишки
И рыбным ножиком покончили с кровавой пуповиной,
Новорожденного в приют сиротский отнесли
И продолжали торговать, забыв о том событии невинном.
С этой книгой читают
