Шли прикрывшись они масхалатами рваными,
Их осталось лишь трое на трудном пути,
Но в планшете лежали добытые данные
И до наших лишь полем осталось пройти.
Ох ты полюшко-поле-неведома доля,
Ты не хлебом родимым встречаешь солдат,
То фашистские мины – плод смерти и горя
В чернозёме твоём нашу жизнь сторожат.
Обойти невозможно, а время бежало,
Там товарищи их погибали в бою,
И рука в этот миг у бойцов не дрожала,
Когда жребий тянули на долю свою…
И, пометив три спички, – такое решенье,
Положили в пилотку и стали тянуть
И короткая спичка решила в мгновенье,
Кто отправится первым в рискованный путь.
И первый поднялся, с друзьями обнялся,
И первым в бессмертье по полю пошёл
И вскоре на вражеской мине взорвался,
Геройскую смерть на чужбине нашёл.
Второму за первым идти предстояло,
Тоскою сдавило солдатскую грудь,
У страшной воронки, где друга не стало,
На миг захотелось ему повернуть.
Июльское солнце нещадно палило
И пепел в воронке ещё не остыл,
И алою кровью траву окропило,
Но воинский долг свой солдат не забыл.
Минуя ту страшную чёрную яму,
Противную слабость из сердца прогнал,
Позорные мысли отбросил упрямо
И, скрипнув зубами, вперёд зашагал…
А третьему спичка ладонь обжигала,
Та длинная спичка, что жизнь сохраняла,
Со взрывом вторым, что вдали прогремел,
В короткое время боец поседел.
Горячей тропой, окровавленным следом,
Он важную карту донёс до своих
И страшную правду друзьям он поведал,
О смерти геройской братишек двоих.
Те годы прошли и распахано поле,
А в центре стоит обелиск со звездой:
«Никто не забыт и ничто не забыто»»
Читает на нём комбайнёр молодой.
