Юрий Саваровский - Избранное

САВАРОВСКИЙ Юрий Семёнович, член Союза писателей России, лауреат литературной премии имени Дмитрия Кедрина «Зодчий», автор десяти сборников стихов. Стихами увлёкся поздно, почти в тридцатилетием возрасте.

Первую книгу стихов «Баррикады доброты» издал только в 2001 году на шестьдесят пятом году жизни. Ещё девять сборников стихов были выпущены за последние десять лет. Стихи Саваровского по форме и содержанию нужно отнести к русской классической поэзии, написаны понятным и доступным для читателя языком, по лиризму и открытости близки русской душе и русской природе.

В «ИЗБРАННОЕ» вошли стихи из всех десяти сборников, что составляет приблизительно их третью часть.

Так называется стихотворная книга поэта Юрия Саваровского, изданная перед жарким летом 2010 года. И название вполне соответствует творческому пути, который пройден ее автором, отметившим недавно свое 75-летие.

Сорок лет тому назад Мытищинское ЛИТО имени Дм. Кедрина получило отличное пополнение в лице двух выпускников Ленинградской Военной академии связи – Бориса Давиденко и Юрия Саваровского, направленных на службу в Подмосковье. Как оказалось, оба высокообразованных офицера писали стихи, которые хорошо воспринимались и коллегами по ЛИТО, и слушателями наших выступлений – особенно в воинских частях. Новички довольно быстро вошли в число тех, кого мы теперь называем «плеядой семидесятников» (Григорий Кружков, Вячеслав Макаров, Александр Лисин, Нина Шевцова, Юрий Дегтярев, Александр Сытин…). Юрий Саваровский стал победителем нашего конкурса на лучшее стихотворение памяти Дмитрия Кедрина. Борис Давиденко напечатался в газете «Красная Звезда». Намечались у него и другие публикации. Но в начале 80-х тяжелая болезнь оборвала жизнь этого талантливого человека. Потеря давнего друга в известной степени повлияла на то, что Юрий Саваровский стал как бы отходить от литературных дел. И уже в новом веке он собрал и издал за собственный счет хорошую стихотворную книгу Бориса Давиденко «Лесной гарнизон».

В 1988 году, отработав 20 лет в закрытом оборонном НИИ (при общем стаже службы 32 года), Юрий Семенович Саваровский ушел в отставку в чине подполковника. И занялся обустройством дачного участка в Загорском районе. Плотницкие работы по строительству дома, рассчитанного на все сезоны, выполнил сам, проявив при этом и умение, и художественный вкус.

Неизбывную творческую энергию начинающий отставник направлял еще и на другое свое увлечение – на живопись. И сама деревня, где он обосновался, и ее окрестности во все времена года давали много тем для картин. Более того, постоянное и непосредственное общение с природой вновь пробудило в его душе поэтические струны.

Надо сказать, что дружеских связей с кедринцами Саваровский никогда не терял. Просто встречи стали более редкими. Но когда он иногда показывал нам новые стихи, то мы, не забывшие его лучших давних строк, наводили его на мысль об издании книги. Так и появился в 2001 году дебютный поэтический сборник Юрия Саваровского «Баррикады доброты». В предисловии к нему я писал, что основной стихотворный жанр автора – это «выплеск души, разволнованной или красотой увиденного, или глубиной прочувствованного». На книжных страницах куда солиднее смотрелись те же стихи о Кедрине, или помеченная 1968 годом замечательная миниатюра про горы Крыма.

И очень кстати пришлись такие новые вещи как «Гроза на даче», «У костра», да, пожалуй, весь раздел «И снова за перо» стал доказательством авторской состоятельности Юрия Саваровского.

Издав в следующем 2002 году еще одну книгу («День за днем»), он не только поверил в нужность того, что сочинил. У человека появилась уверенность в далеко неизрасходованном творческом потенциале.

Дальнейшие события вполне подтвердили наличие этого потенциала. В том же ритме вышли еще две книги. А когда для написания пятой потребовался двухгодичный период, автор даже встревожился и назвал её «Молчание Музы». А Муза «намолчала» там страниц на полтораста. Но дело, надо понимать, не в арифметике. Вернее, не только в ней, поскольку и творческую активность нельзя сбрасывать со счетов. А Юрий Саваровский и накануне своего семидесятилетия работал по-молодому жадно, и после солидного юбилея не давал себе поблажки.

Вопрос «о чём писать?» никогда перед ним не стоял. Есть постоянно меняющийся внешний мир, есть неисчерпаемый внутренний, тоже, кстати, не застывший. А если их как-то еще совместить?

В какой-то период Юрий Саваровский воспринимался друзьями-литераторами преимущественно как стихотворный пейзажист. Причем, живописавший одну и ту же местность в окрестностях Загорска. Но если посмотреть шире, то можно говорить, что именно природа Подмосковья, такая типичная для среднерусской полосы, долго была для него основным источником вдохновения. Поэт обращался к ней во все времена года и год за годом. Тем не менее, нельзя сказать, что он сам себя перепевал или топтался на месте. Во всяком случае, такого впечатления не возникало. Настоящему русскому человеку исконный наш пейзаж не приедается, как не приедается, если вдуматься, хлеб.

Конечно, привлекательности стихотворных «картин» Юрия Саваровского способствует не только его умение распоряжаться словами. Сказывается и то, что он свой человек и в мире красок. Приведу несколько примеров его словесной живописи:

Тут же, для полноты картины, стоит отметить, что Юрий Саваровский умеет живописать не только красоты Подмосковья. В своей книге «Город детства», посвященной малой родине, поэт тепло вспоминает Омск и Прииртышье. И если сам Иртыш у него «желто-голубой» (от факта не уйдешь!), то берег его – «светлый». А еще перед глазами памяти – «безбрежный ковыль, покрывающий степь серебром».

Впрочем, как раз на примере только что упомянутой книги, можно увидеть, что наш поэт может далеко уходить за рамки пейзажной лирики. И если продолжить линию сравнения с живописью, то перед нам и – жанр, бытовые картины. Причем, быт полусиротских 40-х годов видится Саваровскому преимущественно в черно-белой раскраске. «Нам в детстве не досталось эскимо» – это, пожалуй, самая щадящая примета того времени. Досталось же вот что – жмых, как замена коврижек, и тоскливые ожидания в холодном доме возвращения матери с работы. Всё хорошее – свет и тепло – было тогда связано, прежде всего, с ней.