1. Глава 1.
Давая советы и проводя многочисленные тренинги на тему, как сохранить семью, удержать мужа, быть единственной в его глазах, как сделать так, чтобы семейный очаг не гас, я и подумать не могла, что спустя время нашей идеальной семейной жизни придет конец. Давая клятвы перед Богом и иконами святых, в старой церквушке, без свадебных нарядов и гостей, мы даже кольцами не обменялись, потому что их не за что было купить. Мы приобрели их позже. Но тогда мы были безмерно счастливы. Нашим богатством была любовь и вера в светлое будущее. Совершая священный обряд, клялись, что будем преодолевать все беды вместе. Давали обещание, что не станем, как наши родители, молча держать в себе обиды и все, что нас тревожит, откладывать в долгий пыльный ящик.
Говори, только не молчи. Молчание постепенно убивает все.
«Вместе. Всегда. И везде» — это был наш девиз.
Но я пытаюсь вспомнить, в какой момент... Боже, когда?.. Ну когда же наши уста перестали излагать правду? Поймав минуту молчания?
Сейчас, стоя на пороге нашей квартиры, в тонком весеннем плаще, под которым лишь откровенное кружевное белье от Victoria’s Secret в честь воссоединения нашей семьи после долгой разлуки, и сжимая бумажным пакет с выдержанным вином и шоколадными конфетами из нашей любимой кондитерской, я понимаю, совет нужен именно мне. Опытной свахе города и по совместительству семейному психологу. Потому что ни на одном тренинге вам не дадут попрактиковаться, как повести себя в такой ситуации.
Слушаю, как ускоряется мое сердце, и ощущаю, как мало вдруг осталось сил, чтобы сделать одно дыхание.
Измена за дверью! Неужели это правда? Спускаюсь с каблуков, делаю бесшумный шаг вперед по коридору.
Я вернулась на день раньше, чем планировала, из соседнего города, после долгого обследования, которое показало, что я наконец победила эту проклятую болезнь, и параллельно изнуряющей работы онлайн. Гнала машину, не останавливаясь, сокращала километры, чтоб оказаться здесь и сейчас.
— Игореша, — женский голос доносится из нашей спальни.
Останавливаюсь.
Смотрю на свое отражение в зеркале.
Там мой муж? Сглатываю колючий ком. Как мне его назвать сейчас? Сволочью, трусом или убийцей, который медленно убивает меня сейчас?
Плохо вижу, все как-то размыто стало. Или я сейчас пьяна? Это разыгравшаяся фантазия, как в дурацком анекдоте? Или, может быть, я ошиблась квартирой? Но все говорит об обратном.
Голос своего мужа я не спутаю ни с кем, и запах его парфюма — тоже. Только не знаю, сколько мне нужно еще секунд, чтобы принять под мужские стоны и женские крики факт предательства?
Ворваться и устроить скандал? Или выйти по-тихому на лестничную клетку и вернуться завтра? Как и планировалось? Продолжать жить в идеальной лжи? А что дальше?
Душа трескается, как тонкий лед. Сдерживаю слезы. И что же мне делать? Поднимаю с пола рубашку, по привычке вдыхая ее аромат. Прохожу мимо приоткрытой комнаты, где веселье полным ходом. У меня нет смелости зайти туда. Наконец-то посмотреть. Но уши я не успеваю закрыть:
— Я люблю тебя, Игорь! Конечно же да! — доносится запыхавшийся голос женщины. — Да-да-да. Как же я люблю тебя.
— И я... Моя Бронивицкая Элона Сергеевна.
— А как же твоя Ксю...
— Ш-ш-ш... ее тут нет. Давай не будем портить настроение. Вот так, работай ротиком, крошка.
Зажимаю рот. Чтоб не вырвался всхлип. Я что, теперь стала нечаянно свободной? Подумала и снова слезы соленые глотаю.
***
Пошатываясь, прохожу на кухню, откупориваю вино, зубами вытаскивая пробку. Наливаю в чайную кружку и пью, как будто сутки не пила воды. Алкоголь заливаю в себя, но не чувствую его горечи. Так как я ничего не ела, меня тут же начинает пошатывать, временная легкость расползается по телу.
Оседаю на пол, опираюсь затылком о стену, слушаю все, о чем они там говорят. Слезы струями текут по лицу, а измена — по венам, незнакомым маршрутом, в самое сердце, где кровоточит рана. Меня как будто нет. Измазали грязью.
Время близится к глубокой ночи. На дорогах стихло, и фонари стали гореть ярче. Освещая кухню.
В ушах образовался гул и вакуум одновременно. Мотаю головой, мне не по силам выдержать острую боль. Развязываю пояс на талии. Все сжимается внутри. Душит.
Почувствовала, что не одна.
— Ксюша? — спокойным голосом окликают.
— Ксюша, — надев дежурную улыбку, повторяю его слова.
Осматриваю его с ног до головы: почти обнаженный, замотанный в банное полотенце по пояс. Капли воды с волос падают на его грудь, где выбито мое имя, скатываются по торсу вниз.
— Давно ты тут? — Муж складывает руки на груди. Он мастер непоколебимости.
— Давненько. Слышала ваши «переговоры» от и до, — улыбаюсь. — У вас там затянулось слишком. Наверное, новый проект разрабатывали, — кривлюсь от горечи во рту. — Работали в поте лица, — смеюсь уже в голос, вскидываю голову к потолку.
— Игореш! Ну что ты там, пиццу заказал? Ой, тетя? — останавливается испуганно, делает шаги назад, за моего мужа.
В моем халате.
Превозмогая слабость в ногах, поднимаюсь и опираю о стену.
— Будете кофе? Вина уже нет, к сожалению, — болтаю в воздухе бутылкой, потом заглядываю внутрь, закусываю дрожащую губу.
Не могу позволить им глумиться над такой дурой, как я, еще больше. Кидаю бутылку им под ноги, так что осколки летят в них.
— Только кофе и колбаса с ядом.
— Прекрати себя вести как истеричка, — укрывает свою потаскушку от возможных ранений. — Тебе же нельзя нервничать после химиотерапии.
— Мне нельзя что?
Встаю вплотную к ним. Я ниже мужа, но выше этой пигалицы с крысиной мордой, прячущейся за ним. Племянница Элона — вот кто там так визжал на наших простынях. Дочка моей погибшей сестры
— Прости, плохо расслышала, — хохочу, — нервничать?
— Ксюша, присядь, нам надо поговорить.
Мне столько хотелось ему в тот момент сказать, но я онемела, когда увидела на ее безымянном пальце обручальное кольцо с брильянтом.
Протискиваюсь между ними.
— Ксюша, стой, стой, кому говорят.
Оказываюсь в коридоре. Меня штормит от стены к стене.
Муж перегораживает дорогу. Что-то пытается объяснить, кричит, жестикулирует.
Я его не слышу, мне нужно на улицу. Все подробности утром. Не в силах сейчас говорить. Слова, что это я во всем сама виновата, что это я его толкнула налево, врезаются колом в мою грудь. Сейчас пусть будет так, дай мне просто уйти.
— Ксюша, ты меня слышишь? Я тебя не бросаю. Но так случилось, что, кажется, я больше не люблю тебя. Я хочу жениться на Элоне.
Мне выстрелили только что в висок с близкого расстояния.
— Пошел вон, — еле шевеля губами, говорю.
— Давай поговорим как взрослые люди.
Набираю побольше воздуха в легкие. Кричу так, что соседи высовывают головы в коридор жилого комплекса:
— Пошел во-о-о-о-он! — ударяю мужа по лицу. — Вон! — Толкаю его в грудь. — Вон, тварь!
