– Давай! Пошли! – Поторапливала меня подруга. – Я уже вся насквозь мокрая!
Закатив глаза и хлопнув входной дверью, я быстро провернула ключ в замке.
– Иду, не гунди! – Подойдя к Грэйси, которая была одета в один топ и пляжные шорты, фыркнула я в сторону девушки. – Все, видишь!? Я готова!
– Не прошло и ста лет! – Недовольно проворчала она, после чего схватила меня за руку и потянула в сторону нашего "пляжа".
Шагая по улице, вдоль двух симметричных линий из домиков, облицованных сайдингом, да проржавевших вагончиков, что из землянок превратились в постоянное жилье, мы с подругой Грэйси Патаки шли под палящим солнцем в сторону нашего излюбленного места.
Лето в этом году было беспощадным, прогревая тела изнутри оно, казалось, доводило жидкость в организме до отметок кипения. Улицы были безлюдны и наполнены шумом лишь проезжающих изредка машин, да гудением сплит-систем, что не часто встречались на нашем пути.
– Ты слышала, что этим летом, Крис приедет на каникулы? – Спросила меня Грэйси, поправляя свои солнцезащитные очки.
– Нет. – Стараясь придать своему лицу полное безразличие, ответила я, натягивая шляпу с широкими полями на голову.
– Что это сейчас было? – Смеясь, спросила подруга, достав при этом из сумки солнцезащитный крем.
– Где? – В непонимании уточнила я.
– Здесь. – Кивнув подбородком в сторону моего лица, усмехнулась Грэйси. – Не могу понять, это попытки изобразить равнодушие или у тебя просто газы?
Я недовольно покосилась на девушку и покачала головой.
– Что ты хочешь услышать от меня? – Глядя на улицу, чей пейзаж сменился от жухлой травы лужаек к не менее выгоревшей зелени полей вдоль дороги.
– Ну, например, – Поджав губки и натирая свои плечи кремом, сказала задумчиво Грэйси. – Что ты рада этим новостям?
Нахмурив брови, я скрестила руки на груди, недовольная тем, что первый день каникул был омрачен известиями о человеке, которого я не сильно-то желала видеть.
– Рада? Серьезно? – В неверии посмотрела я на подругу. – Рада, что человек, который клялся мне в своих чувствах и верности, изменил мне в первый же месяц своей учебы в колледже? А потом ещё и порвал со мной по смс?
– Брось, – Простонала Грэйс. – Он же потом извинился. И было очевидно, что он жалеет о своем решении.
– Правда? Жалеет? – Усмехнулась я. – Жалеет обо всех тех вечеринках и полуобнажённых девчонках, что висли на нем, как на вешалке?
– Ну, вы же расстались… – Попыталась убедить меня подруга.
– Брось. – Завертела я головой и плотно сжала губы. – Мы расстались, но он сожалел и потому лапал все, что хоть немного не похоже на доску? – Я с силой дернула за поля шляпы. – Хотя, знаешь что? Не отвечай! Я не хочу знать. И не хочу слышать ничего о Крисе.
Подруга, сдавшись, стрельнула бровью и продолжила шагать рядом со мной, прокручивая в голове собственные мысли и идеи, которые, как я была уверена, были связаны со мной и Крисом, а так же с ее излюбленным занятием сводничества, в котором я, безусловно, не нуждалась. Уж точно не в отношении Криса, разрыв с которым я пережила относительно легко по меркам подросткового драматизма, где у любого события стоял статус: "Конец света".
Шагая вдоль забора из рабицы, что отделял нефтеперерабатывающий завод в Порт-Артур, я мысленно составляла в своей голове планы на последнее лето, которое отделяло меня от какого-то незримого рубежа окончания беззаботного детства. Детства, которое планировало закончиться в этом учебном году, ознаменовав себя моим 18-летием, а так же поступлением в институт. Правда, о последнем мне сейчас совершенно не хотелось думать. Ведь для подобного занятия мне требовалось хотя бы немного, да понимать саму себя и свои желания относительно будущего, которое в моей голове было мутной кляксой неопределенности.
Сворачивая вдоль ограждения на 25 улицу, что длинной и одинокой дорогой вела вдоль бетонных и безжизненных площадок, а так же выкошенных под ноль полей и перерытых участков земли, огороженных зелёными полосами деревьев, мы с Грэйси думали каждая о своем и просто наслаждались зноем техасского дня.
– И почему мы вечно торчим на этих запрудах? – Обмахиваясь козырьком кепки, спросила капризно Патаки. – Почему не ходим на озеро или к заливу, как все нормальные люди?
Я молчаливо усмехнулась, зная, что этот монолог привычным образом сведётся к плачу о ее бедных ногах, пыли, печальных пейзажах и в конечном итоге приведет нас к такой деликатной теме, как автомобиль. Машина, которой не было ни у меня, ни у Грэйс.
– Какого черта я сдавала на права, если отец не даёт мне свою развалюху даже для того, чтобы съездить с друзьями на пляж?! – Возмутилась девушка, после чего неожиданно замерла и приподняла свои очки. – А это ещё что такое?
Проследив за взглядом подруги, которая смотрела с любопытством на группу людей, что суетливо расставляла какую-то съёмочную аппаратуру на перекрестке между огороженной территорией и искусственно созданным водоемом, пересекаемым все той же 25 улицей, я безо всякого интереса пожала плечами.
– Не знаю, может какой-то репортаж для местного канала? – Замедлив шаг, сказала я, дожидаясь, когда же Грэйси присоединится ко мне.
– Репортаж? – С насмешкой вернув очки на переносицу, сказала подруга. – О чем? Об этом?
Она с безразличием махнула рукой в сторону частной территории, которая давно перестала представлять для нас интерес.
– Кто знает? – Приближаясь к перекрёстку, ответила я.
Если быть очень откровенной, меня, в отличие от Грэйси, мало интересовало скопление людей поблизости с нашим любимым местом для отдыха. Они могли стоять хоть на голове или прыгать с бубнами, вызывая дождь, но главное, чтобы не мешали мне загорать и купаться.
Однако в тот самый момент, когда мои мысли были сосредоточены на фантазиях о загаре и воде, что наверняка уже стала напоминать парное молоко, мой взгляд, словно заноза, впился в лицо парня. Он стоял склонившись над камерой, то и дело поднимая голову, чтобы посмотреть вперёд, в сторону дороги утопающей в синеве разделенного водоема.
– Ты это видишь? – Прижавшись к моему плечу подбородком, прошептала Грэйси.
Я была бы рада сказать, что вижу кучку придурков, которые наверняка своей суетой испортят наш отдых. Но, к моему сожалению, у меня просто напросто не повернулся язык. Он прилип то ли к гортани, то ли к небу, отказав мне повиноваться, из-за чего я резко закашляла и сделала вид, что подавилась пылью. Но в реальности, я подавилась собственной слюной, которая обильно выделилась в момент, когда этот высокий тип выпрямил спину и, показав рукой в сторону горизонта, подтянул свои грязно-синие джинсы, что сползая, обнажили резинку его трусов.
– Интересно, что они снимают? – Заглядываясь на поджарого парня с калифорнийским мелированием, которое было подарено ему безжалостными часами проведенными на солнце, промурчала Патаки.
