Глава 1. Вхождение в жизнь
Рано или поздно приходится размышлять о «коловращениях» своей жизни.
И вот однажды, думая об этом, пришла к выводу, что моя жизнь проходит в параметрах каких-то как бы качелей, которые по своей, или Божьей воле, то вздымают тебя на приятную высоту, то опускают до отчаяния низко.
Но выводы эти были сделаны мною позже.
А в данный момент «моя светлость», только что появившаяся на свет, – на том уровне, на котором находились мои «качели», – торжественно водворялась во… нет, не во дворец, что было бы неплохо! а в довольно жалкого вида церковный сарайчик.
Вряд ли это сооружение, приготовленное для хранения церковной утвари и прочего церковного хлама, с уголком, отгороженным для стоящих в нём лопат, чтобы рыть могилы, могло бы быть пригодным для человеческого жилья.
Но тем не менее меня там ожидали две мои сестрички, братик, всё болеющий скарлатиной, и очень старенькая парализованная мамочкина свекровь.
Находясь в младенческом возрасте, я решительно не могла протестовать против вселения меня в такие «непрезентабельные апартаменты». Да ещё справедливости ради надо сказать, что в тот момент меня не интересовало ничего, кроме материнской груди, которой меня, слава Богу, не лишили. А могли бы да ещё как!
Но об этом – позже.
Ласковый луч солнца, нежно прикоснувшись к щеке, разбудил меня. Открыв глаза и сладко потянувшись, вспомнила вдруг что надо быстро встать и скорее посмотреть: не убежал ли из сада ёжик, который сам пришёл ко мне в гости!
Его приход не удивил меня. Ежей было много, но не все подходили ко мне так близко, как этот Филя. Я назвала его «Филей» за его смешную мордашку. Он брал еду из рук, особенно любил печенье, с удовольствием, похрюкивая, пил молочко.
При воспоминании о его существовании сделалось ужасно весело. Подпрыгнув, совсем собралась бежать в сад, но в этот миг, так некстати, вошла моя нянечка Варенька. Я люблю её, и она меня любит, но, как мне кажется, слишком злоупотребляет моим терпением.
Увы, в данный момент мне не удаётся быстро выбежать в сад, где в коробочке под кустом сирени очень ждёт меня он, мой Филя, зная, что я принесу ему что-нибудь вкусненькое. А няня, как всегда, будет целовать меня, бормоча всякие нежности, потом, помогая мне одеваться как будто я маленькая, заставит обязательно умыться.
А время не ждёт, но мне приходится подчиниться нянечкиному понятию о моём воспитании, и я подчиняюсь чтобы не огорчать её.
Быстро умываюсь и прошу разрешения «на минуточку», пока накрывается стол к завтраку, сбегать в сад. Няня разрешает «именно на минуточку», сделав при этом строгими свои милые глазки.
Схватив печенье, я уже лечу к тому самому кустику, где должен быть мой Филя. Но, увы, коробочка пуста. Он ушёл!
Страшно огорчённая я возвращаюсь к завтраку чуть не плача.
Нянечка утешает, предполагает, что к вечеру он обязательно вернётся, и обещает, если Филя не вернётся, подарить мне настоящего кролика. Это меня вполне устраивает и меняет настроение моих мыслей.
Вообще-то, я хочу совсем не этого. Хочу, чтобы хоть кто-нибудь подарил бы мне настоящего пони. На нём я бы лихо скакала, поражая своих приятелей, которые могли бы видеть меня!
В мечтах: я уже «скачу» в диких прериях на самом бешенном диком мустанге! У меня в руках – копьё! Я – «друг индейцев», Ястребиный Коготь, – сражаюсь с «бледнолицыми»… Но в тот момент, когда я уже посылаю копьё в ближайшего «врага», няня, опять-таки некстати, заставляет меня выпить чашку молока.
Вот так всегда! Никогда не даст ничего «додумать»!
Я так глубоко погружаюсь в свои мечтания и так трудно расстаюсь с ними будто выплываю из какой-то неведомой глубины.
Мечты о пони у меня давно, но ездить верхом мне приходилось только на нашей коровке Сидульке, что мне разрешает сама мамочка!
Обычно это происходит так: тёплым предзакатным вечером, когда небо ещё изливает благостное тепло, сидим мы с мамочкой на скамейке около палисадника, окружающего нашу школу, где мы живём, так как моя мамочка учительница, и, отмахиваясь веточкой от приставучих комаров, ждём нашу коровку идущую домой с дневного выпаса.
Вот и наша «красавица» отделяется от стада, не спеша направляется к нам и склоняет свои аккуратные рожки как бы «здороваясь» с нами. Мамочка даёт ей кусочек хлеба с солью и, погладив её по белой шейке, сажает меня верхом на её жесткую тёплую спину, и я сразу воображаю себя «отважным всадником» или «всадником без головы», в зависимости от настроения, и гордо въезжаю на наш чистый уютный двор. Там меня мамочка ссаживает с Сидульки, тем самым спуская с моих «заоблачных» мечтаний.
Нянечка, напоив меня тёплым парным молочком, снова велит умываться, «мыть ноги»… Так как же, как не босиком шлёпать по тёплым лужам и бархатной тёплой дорожной пыли? Ведь это так здорово! Но вот, пожалуйте вам! Обязательно надо «мыть ноги», руки, лицо? Надоедает ведь!
Наконец все эти неприятные процедуры закончены и я, зацелованная няней, лежу в своей уютной постельке, где никто до самого утра не прервёт моих сладких мечтаний. И во сне я буду мчаться на диких мустангах, защищая «краснокожих», и ласкать своего милого, славного пони…
