1. Пролог
- Оля-ля! – кто-то крикнул мне вслед, а я, натянув капюшон пониже, бросилась куда глаза глядят.
Ещё чего! Не дай бог увидят слёзы на моих глазах – конец всему учебному заведению! Ведь я, Ольга Громова, ученица первого курса ветеринарного института, имела безупречную репутацию несерьёзной хохотушки, ведущей беспечный и весёлый образ жизни. Душа любой компании – да-да, это всё было про меня! И ни одна вечеринка, ни один студенческий междусобойчик не обходился без моего непосредственного участия.
Порой компашки даже спорили и дрались, если вдруг случалась накладочка, и вечеринка значилась сразу у двух, а то и трёх компаний одновременно. Но я решала её с умом – успевала и здесь, и там. Но вот ума моего не хватало на одно – на учёбу. Ну не было у меня на неё времени! И, как бы это прискорбно не звучало, первый семестр я бездарно завалила. Полностью. Оттого и были сейчас на моих глазах поздние слёзы раскаяния и сожаления, ведь второго шанса мне никто давать не собирался. Вот совсем. И ректор, весьма осведомлённый о моей студенческой вольной жизни, без сожаления помахал мне рукой, пожелав удачи в другом вузе. Козёл.
Ведь я совсем не была к этому готова!
«Ну ты попала, Громова!» - безрадостно сообщила мне лучшая подружка Дашка, когда узнала прискорбную весть, и тут я не могла с ней не согласиться. Попала… Всегда смеялась над тем, что попаданкой я была давно – от природы жгучая брюнетка с глубокими синими глазами, по натуре я являлась блондинкой из анекдотов. Значило ли это, что однажды в моё тело переселилась душа некой светловолосой беспечной дамочки, я не знала. Но порой стойко убеждалась в этом. Однако, доказательств у меня не было, да и никто бы не стал их слушать. Правда обидно было всё равно, хоть я и сама понимала, что виновата. Но, как известно, самокритика была вещью хорошей, но бесполезной. Абсолютно.
- Оля! Остановись!
Они не отставали. Парни со старшего курса, с которыми я тусила в последний раз вместо того, чтобы готовиться к сессии. И один из них, кажется, даже запал на меня. А может и ни один. Только вот мне сейчас было совершенно не до них, и не до тусовок. Из дома бы не выгнали за такие «успехи». Эх, не быть мне ветеринаром. Перед глазами отчётливо замаячило будущее «карьеры» официантки – по крайней мере, на ближайшее время.
А потом я возьму себя в руки, и попытаюсь восстановиться. Или вообще пойду в другой ВУЗ. Сколько раз я зарекалась себе в подобном. И сколько раз нарушала данное себе обещание.
Оторваться от парней не получалось, они настырно преследовали меня, но я тоже была упрямой в вопросе сохранения своей репутации. Ну и что, что мне придётся совсем скоро покинуть сие учебное заведение. Память об Ольге Громовой как о весёлой и безбашенной студентке-первокурснице, должна была вечно разгуливать по этим коридорам словно призрак, вызывающий улыбку на губах всех без исключения!
Я начала хлюпать носом в порыве жалости к себе, а расстояние между мной и моими «преследователями» заметно сокращалось. И тогда я провернула запрещённый манёвр. Заметив на своём пути дверку в стене, ведущую в небольшую кладовку, где уборщица баба Груня хранила весь свой арсенал «ведьмовских штучек» – веники, мётлы и прочую атрибутику, находящуюся в ведомстве работников «клининговых служб», я нырнула туда, надеясь, что парни пройдут мимо.
И плотно закрыла за собой дверь, сразу же погрузившись в темноту и духоту крохотной подсобки. Я никогда не страдала клаустрофобией, но сейчас мне стало по-настоящему жутко – замкнутое тёмное пространство будто довлело надо мной, заставляя меня двигаться интенсивнее, шевелиться, чтобы осознать, что здесь ещё есть место, и я могу ещё хотя бы сделать шаг назад.
И я его сделала, почувствовав, что нога моя проскальзывает, и я, не в силах удержаться, со всего размаха плюхнулась… нет, не на пол! Это было ведро с водой, вероятно, заранее приготовленной бабой Груней и не замеченное мной в суматохе с самого начала. Вот в него я и угодила своей так любящей приключения пятой точкой, с ужасом осознавая, в каком положении я сейчас оказалась!
Что если парни сейчас откроют дверь и обнаружат меня здесь в таком виде?! Мало того, я, как какая-нибудь Золушка ошивалась в каморке для швабр, так ещё и в мокрых джинсах на самом интересном месте!
- Куда она делась? – послышался голос прямо за дверью моего «убежища».
- Не знаю, - отозвался другой. – Не в «резиденции» же бабы Груни засела!
Раздался дружный хохот, и я уже было понадеялась, что они пройдут мимо, но не тут-то было!
- Я всё же проверю на всякий случай…
Я зажмурила глаза и, кажется, перестала дышать, мысленно воззвав ко всем богам разом. Кто-то же должен был меня услышать и избавить от позора?!
И кто-то услышал! Дверь уже отворялась, когда перед моим взором темнота пошла рябью, и…
… - Здесь никого нет! – парни захлопнули дверь, обнаружив за ней лишь уже известную вышеназванную атрибутику и ведро с дрожащей в нём водой.
Там и правда никого уже не было, ибо я, нарушая все законы времени и пространства, вопя во всё горло, летела куда-то по сверкающему коридору, очень напоминающему мне водный портал из фантастических книг.
2. Глава 1
- ААААААААА!
Я могла кричать бесконечно, вот честно. Развитые голосовые связки и ужас от происходящего буквально вручили мне бесконечный двигатель моего крика. Кричала я громко и от души, как и в тот раз, на американских горках, куда притащила меня моя мама по доброте душевной, решив, что любой ребёнок будет от такого в восторге. Тогда меня тоже долго не могли остановить, и даже когда этот кошмар с казавшимися бесконечными выкрутасами закончился, я всё ещё драла горло, распугав потенциальных посетителей этого аттракциона и совершенно расстроив свою мать.
После чего родители перестали меня брать с собой в путешествия, а вместо этого отправляли на деревню к бабушке, чему я была несказанно рада. Лучше трели соловья в пять утра, чем ещё что-то такое, отчего мои волосы, казалось, навсегда останутся кудрявыми.
Но волосы кудрявыми не остались. Однако детская травма давала о себе знать в подобные моменты опасности, и крик – мой собственный крик, порой творил чудеса. Как и сейчас. Я уже не летела куда-то, осознав себя сидящей в каком-то чане с тёпленькой бурлящей водичкой зеленоватого оттенка, парившей мистическим паром. Со всех сторон меня обступали люди, похоже, пребывающие в таком же шоке, как и я. А вокруг нас взрывались стеклянные предметы, колбы и пробирки, цветные витражи и всё то, что хоть каким-то образом имело отношение к стеклу.
И всё это происходило под действием силы моего голоса!
Зал был большим и просторным, с высокими сводами, под которыми уже опасно покачивались громоздкие люстры, грозя придавить нас, здесь находящихся, а я всё никак не могла успокоиться, а ощущение опасности лишь давало мне новые силы на это.
