Глава 1. Интригующая завязка
Году так в 2014-м я завершил строительство частного дома на берегу залива. А так как у моей семьи была еще и квартира в городе, дом временно пустовал. Вот я и решил воспользоваться моментом и провести в пустом доме кое-какие научные эксперименты, ибо наука для меня пожизненное хобби, я ею занимаюсь большую часть свободного времени. На этот раз меня заинтересовал маятник Фуко, я решил посмотреть своими глазами, как данный маятник себя ведет. Одноэтажный дом – это не Парижский собор, там маятник длиной 64 метра (как у Фуко) не повесишь, пришлось подвешивать маятник длиной 2,7 м. Подручный груз для маятника – это бутылка, набитая песком. Подвес – прочная швейная нить. Подобрал такую нить, которая вес моего маятника легко выдерживала. Начал запускать. Каково же было мое удивление, когда мой маятник повел себя совершенно не так, как предписывала ему теория. Я долго искал, в чем я ошибся, почему мой маятник не повторяет опыт Фуко. Перепробовал все, бесполезно. Тогда я решил: подвешу как я на нить какое-нибудь тело сложной формы и посмотрю за его поведением. И на этот раз произошло удивительное событие, подвешенные «чертики» на нити время от времени стали поворачиваться вокруг точки подвеса то в одну, то в другую сторону. Причем периодичности в их движениях не наблюдалось никакой, они вздрагивали и «оживали» спонтанно, когда им вздумается. Кое-какие закономерности я все же нашел. Все свои эксперименты с маятником Фуко я описал в статье «Открытое письмо в Российскую академию наук» и опубликовал в интернете, оно и сейчас там имеется и легко находится по названию. Конечно, ни ответа, ни привета от академии я не получил, полная тишина. Начал сам лазать по интернету и искать все, что касается неправильного поведения маятника Фуко, нашел открытие Алле, в котором знаменитый французский нобелевский лауреат описывает аномальное поведение маятника Фуко во время солнечного затмения. Но почему-то ученые и нобелевскому лауреату не сильно поверили, хотя кое-кто попытался повторить опыты Алле. Часть из них подтвердила открытие Алле, другая часть не подтвердила. Вопрос завис в воздухе и провисел с 50-х годов 20-го века (когда экспериментировал Алле) до 2000-го года. В 2000-м году русский ученый Самохвалов В. Н. не только подтвердил открытие Алле, но и детально описал поведение коротко подвешенных маятников Фуко в земном поле. Но Российская академия наук и эту работу умудрилась положить под сукно. Познакомившись с работой, я понял, что наши с Самохваловым выводы совпадают, но он по маятникам меня опередил на 15 лет, а вот «чертиков» он не подвешивал, здесь мое первенство не подвержено сомнению. Краткий результат моей работы в данном направлении – это статья «Поведение тел в неоднородном силовом поле». Недавно вышла еще одна статья по этой теме: «Сенсационное открытие. Аномальное поведение ферромагнетиков в земном поле».
Получается, что я как бы породнился с некими неведомыми силами и мы уже много лет идем рука об руку, а посему дальше стоит гораздо подробнее описать, что же это за силы притянули к себе мой ум и мою душу. Об этом и пойдет захватывающий рассказ в следующих главах книги.
Я, Ерашов Владимир Михайлович, родился 14 апреля 1949 года в деревне с названием Горяне Городокского р-на Витебской области. В том самом районе, где родился знаменитый конструктор Сухой Павел Осипович, хотя я Сухого ни вблизи, ни вдали не видел.
В 1966-м году окончил деревенскую среднюю школу и заочную математическую школу при МГУ. После школы пробовал поступить в МИФИ, провалил первый экзамен, у поступивших приобрел задачники повышенной трудности и вернулся в деревню. Год работал в колхозе и готовился к новому поступлению, решал задачки повышенной трудности. Летом 1967-го года снова поехал в Москву поступать в Физико-технический институт. На этот раз экзамены сдал, но по конкурсу не прошел. Сдал документы представителю Ленинградского технологического института им. Ленсовета, там же, в Москве, они отбирали, изучив работы, приглянувшихся абитуриентов зачисляли без экзаменов. У меня в Ленинграде имелось много родственников, посему я с радостью дал согласие на обучение в этом институте, меня зачислили. Так я покинул отчий дом и милую детскому взору Белоруссию.
Учеба в первый год в институте деревенскому парню с деревенской подготовкой далась очень нелегко, все было как в тумане и на грани. Второй курс пошел чуть легче, но отдачи требовал полной. На третьем курсе стала потихоньку прорисовываться какая-то уверенность в собственных силах. Приведу живой пример, у меня есть рассказ «Глупый студент», где даже детали реальные, все без вымысла. Вот этот рассказ:
Глупый студент
На втором курсе института мы проходили по физике теорию относительности. Прослушав курс лекций, я заинтересовался, что ж это за хитрая теория такая, и попытался ее понять. Но сколько ни мучился, с какого конца только ни подступался, дело не двигалось. И чего только меня таким упертым жизнь родила?! Я потерял аппетит, сон и все остальное меня перестало интересовать, хоть умри, но надо разобраться. И когда уже никаких «хоть» не осталось, а осталось только или умри, или отступись, вдруг мелькнула мысль:
«Может, эти несчастные эксперименты можно объяснить с других позиций?! До этого я никакой наукой никогда не занимался, и не помышлял ей заниматься. Но тут заело».
Кончилось тем, что сам себе я объяснил. Дальше первым на очереди оказался лучший друг, так я решил. И когда я к нему подступился со своими домыслами, а парень он был горячий, он как взвился:
– Да ты знаешь, кто такой Эйнштейн?!
Друг был старше меня и во всех отношениях для меня являлся непререкаемым авторитетом. Но здесь как бес под ребро мне чТо-то всадил. Нет, другу я доказывать больше ничего не стал, а пошел к преподавателю физики. Преподаватель, человек в возрасте, мне просто сказал, что он специалист по теории относительности не того уровня, чтобы альтернативы рецензировать. Но слух уже по курсу пошел, что один студент сбрындил и на теорию относительности нападает. Какой-то доброжелатель, чтобы подшутить, подсказал, что в университете есть академик Фок, самый известный специалист по теории относительности в СССР. Я уже был в таком состоянии, что хоть к кому, лишь бы разрешить ситуацию. Пошел в университет, нашел кафедру, которой заведовал этот знаменитый академик. Секретарша ответила, что академик Фок на кафедре бывает только раз в неделю по средам, а был какой-то другой день. Развернулся, ушел. В очередную среду сбежал с занятий и пошел ловить академика. Облом, академик должен был, но на кафедре не появился. Не помню точно, но не меньше трех сред оказались нерезультативными. Секретарша встречала меня как родного, но академика предъявить не могла. И вот в одну из сред, когда я болтался по коридору кафедры в ожидании академика, секретарша, откуда-то вернувшись, таинственно прошептала:
