– Помогите! – раздался истошный крик из глубины оранжереи. У хозяйки Любови учащенно забилось сердце, потемнело в глазах, но она, как ей казалось, быстрее всех побежала на крик. В дальнем углу оранжереи скопились посетители.
– Пропустите меня! – Любовь раздвигала руками людей, которые окружили человека, лежащего на песчаной дорожке. – Я врач. Дайте подойти! – она склонилась над лежащей на боку девушкой и нащупала сонную артерию. Посмотрела на зрачки и прикрыла веки. «Все!» – сразу же поняла. Кругом еще кричали: «Скорую сюда! Реанимацию! Немедленно! – Вызвали уже! Вон идут. Расступитесь!».
А ведь как безмятежно начинался этот день! Залитая нежным утренним светом оранжерея изобиловала тропическими растениями и прекрасными цветами: розы и магнолии, гортензии и рододендроны, олеандры и орхидеи… Любовь Андреевна, хозяйка всего этого великолепия, с удовлетворением прохаживалась по влажным после полива песчаным дорожкам и вдыхала ароматы. Среди высоких растений у прозрачных стеклянных стен оранжереи теперь красовались и новые элементы – картины. Они наполнили новым смыслом разросшиеся декоративные джунгли. Подсветка картин выделяла лица на портретах, дивные сказочные пейзажи и разнообразные натюрморты. Да, пора показать новое увлечение хозяйки – живопись землякам. Любовь Андреевна уже побывала со своими полотнами и в Иткутске, и в соседнем городке Сосновом. Уже продала несколько картин и теперь просто предвкушала удовольствие от приема гостей на объявленной в местных СМИ выставке коллекции картин в оранжерее своего дома по адресу ул.Садовая 14.
Любовь Андреевна, надо сказать, всегда удивляла и радовала земляков своей кипучей деятельностью. Появившись снова в родном Купавино после неудачного брака с американцем Полом Бови по приглашению друга и следователя на пенсии Больцова, Любовь, несмотря на весьма зрелый возраст, развила активность и во врачебной практике, и в творчестве, и в сыскном деле, помогая, а иногда и осложняя работу местному следственному отделу прокуратуры. Доморощенная сыщица претендовала еще и на роль писательницы детективов, записывая загадочные преступления и их расследование. По образованию неутомимая Любовь была, как вы поняли, врачом и всячески помогала односельчанам восстанавливать здоровье своей частной практикой, но вот давнего друга Семена Ивановича Больцова спасти не смогли ни она и никто другой. Больное сердце Больцова неожиданно для всех выдало смертельную аритмию, последовавшая кончина ввергла в глубокую печаль всех земляков и причинила огромное горе близким: приезжали ненадолго и внук Роман с женой Агнесс из Иткутска, и дочь Татьяна из Москвы… Но вскоре все разъехались, дом Больцова продали. И Любовь теперь совсем одна, или, лучше сказать, вместе со всеми, но, все же, одна… Ее стратегия о коконе из дел и служении людям вылилась в поиски новых ориентиров и смыслов жизни. И вот, пожалуйста, сыщица-писательница с врачебным дипломом еще и картины пишет!
Арт-терапия принесла свои плоды. Любови Андреевне ее долго дремавший талант помог выразить и детские страхи. и ожидания по дороге во взрослую жизнь, и чувства смятения юности на фоне явлений природы, и характеры персонажей на портретах. Сложнее всего было передавать сходство с реальными людьми, ведь она нигде этому не училась. Но и задачи такой Любовь перед собой не ставила. Главным был образ и смысл всей картины. Хотелось передать светлое сказочное и позитивное восприятие жизни. И сейчас, гуляя по дорожкам, она вглядывалась с разных ракурсов в каждую картину, проверяла выигрышность расположения с учетом освещения и игры теней от зелени. В целом, всем осталась довольна, только вот прогноз погоды обещал сильный дождь, и было опасение, соберутся ли посетители.
Дождь действительно вскоре полил как из ведра. Но ведь это можно рассматривать и как добрый знак, правда? В одиннадцать утра ко входу на усадьбу подошли сосед, бывший мэр села, Глеб Воронин с новой супругой. Любовь только знала, что ее зовут Надеждой, она его одногруппница по институту, и они еще толком по-соседски не пообщались. Отчасти из желания познакомить-подружить женщин и помочь всегда отзывчивой на его дела Любови, Воронин и предложил помогать на мероприятии. Вскоре подъехала и риэлтор Регина с дочерью. Человек-тумба, как про себя именовала Регину хозяйка за необъятные габариты постоянно присутствовала в жизни ее и друзей, например, совсем недавно быстро устроила продажу дома Больцова.
Посетители все прибывали и прибывали. Вскоре подъехали и представители администрации, и из Дома культуры, и из районной библиотеки, и много работников каких-то еще организаций. Школьники появились вместе с классными руководителями, что особенно отрадно, так как конец мая предполагает большую загрузку учебным материалом и экзаменами. Любовь отметила, что пришли много незнакомых ей молодых людей, видимо, приезжих студентов. Вдруг она пожалела, что не организовала выставку картин и книг на общественной территории: ведь предлагали же и в ДК, и в музее, и в библиотеке… Но хотелось показать еще и цветы в оранжерее-теплице, где в конце весны уже наступил тропический рай. Хорошо, что ей активно помогали и друзья, и соседи: кто книги продавал, кто комментировал содержание картин, а кто, можно сказать, проводил импровизированную экскурсию с объяснением названий цветов, а также режима их подсветки и полива. Любовь в замешательстве от наплыва неожиданно большого количества гостей, стояла на входе в оранжерею, вежливо улыбалась и пыталась одновременно отвечать на все вопросы. Дождь прекратился. Народу еще прибавилось. И вдруг этот крик и ужасное происшествие…
Вскоре Любовь Андреевна сидела в кабинете Кутузова Петра Глебовича, начальника следственного отдела прокуратуры. Сюда же, после завершения следственных мероприятий на усадьбе, прибыл и следователь Сомов Сергей Иванович. Эти земляки, несмотря на годы и череду всевозможных событий, так и оставались при своих служебных должностях и в прежних доверительно-уважительных отношениях. Все в свое время повидали эти люди: и нашествие оборотней, и бандитов во власти, и похождения местного призрака-легенды…
«Лет пять было затишье. Никакого криминала, можно сказать, и вот опять не пойми что!» – Кутузов даже не заметил, как проговорил свои рассуждения вслух. Грузный постаревший специалист сыскного дела и давний товарищ Любови, свидетель и участник самых невероятных происшествий с писательницей и с ее окружением, с сожалением и сочувствием смотрел на щупленькую нервную особу, теребившую теперь ненужный мокрый зонтик. Любовь болезненно поморщилась: «Очень все нехорошо! Жаль молоденькую девушку. Надо же, так неожиданно скончаться…Ужасно, что это случилось именно у меня в оранжерее».
