«Мрак… Тишина… Очень странное ощущение. Я никогда прежде не находился в состоянии полной невесомости. Я больше не чувствую ни боли, ни страха. Пытаюсь открыть глаза, но вокруг по-прежнему темнота. Закрываю – то же самое. Пытаюсь дотронуться до своего тела, но не могу. Руки больше не подчиняются мне. Не понимаю, что происходит, но это уже потеряло значение. Мне просто всё равно. Почему так вышло? Да какая уже разница…
Последнее, что я помню – удар. Боль. Страшная боль, что заполнила каждую клеточку, и только одна мысль – пусть это прекратится. Теперь всё. Не осталось боли. И это самое главное. Интересно, как долго еще продлится всё это? Я сплю? Да, видимо, я уснул. Возможно поэтому я не могу больше себя ощущать. Очень необычный сон. Ни картинок, ни звуков, ни запахов – ничего. Впервые за свою недолгую жизнь я ощущал полный покой.
Последние десять лет моя жизнь была похожа на нескончаемое колесо – всё крутится вокруг с бешеной скоростью, но в итоге возвращает меня в прежнее положение. Я чертовски устал от этого. Бесконечный водопад проблем и суматохи. Даже во сне я не мог успокоиться. Мне надоело, что я постоянно кому-то должен, куда-то опаздывал. Может быть, это конец?
Помню, что еще вчера осуществилась моя мечта. Я наконец купил новый автомобиль, и не какой-нибудь, а тот самый. Черную Субару Импреза. О ней я грезил еще мальчишкой, когда её собратья только начали появляться на свет. Она была не просто красивой. Это самая настоящая королева ралли. Полный привод – ей ни по чем грязь, снег, песок. Она так легко и грациозно проходила любой поворот, что я забывал о педали тормоза. Так вышло, что она стала единственной вспышкой счастья за долгие годы. Счастья, которое мне не дано было познать до конца.
Сегодня утром я показал новую машину своему лучшему другу. Он помнил, как важна для меня была моя мечта. Как трепетно я откладывал каждый цент, как просиживал на работе днями напролет, как в тысячный раз пролистывал объявления, чтобы в один прекрасный день позвонить ему и сказать – я её купил. Он всё кружил около машины, рассыпался в поздравлениях, обнимал меня. Могу с уверенностью сказать, что он в полной мере разделил моё счастье, ведь мы с ним были как одно целое. Вот уже двадцать лет.
Где он теперь? Что с ним? Я не смогу понять этого, пока не разберусь, что происходит со мной. Где я оказался? Нужно приложить все усилия, чтобы выбраться из этого состояния. Хотя бы ради него. Я сконцентрировался в попытке услышать или увидеть хоть что-нибудь… Ну же… Знаю, я смогу это сделать… Я всегда добивался поставленной цели, возможно, это меня и вымотало. Но я должен был…
Сквозь тонкий звон, будто из-под невидимой пелены, я смог почувствовать чьи-то голоса. Не услышать, именно почувствовать. Будто малейшие вибрации, постепенно обретающие смысл:
– Быстрее! Ну же!
– Он жив? Пульс есть? – я почувствовал еще один голос, другой. Значит, рядом было несколько человек.
– Кажется есть, но дыхания нет. Срочно нужен аппарат для вентиляции! Мы еще сможем его спасти…
О ком шла речь? Может, обо мне? Так значит, я без сознания, вот почему я ничего не вижу…
– Что со вторым? – я сконцентрировал всё внимание на этой фразе, ведь речь могла идти о моем лучшем друге. – Ну? Что там? Не молчите!
– Пульса нет. Дыхания тоже. Труп.
На этой фразе снова всё оборвалось. Я перестал воспринимать звуки и просто позволил своему сознанию отключиться. Дэвида, моего лучшего друга, больше нет. Значит, и у меня нет смысла карабкаться. Лучше бы умер я. Жить без него всё равно не имело смысла. Теперь моя мечта, моя «дерзкая кобылица», как назвал Дэвид Импрезу, стала лишь грудой металла, похоронившей в своих объятиях моего лучшего друга.
Вдруг я отчетливо увидел вспышку света. А затем вторую, третью… Что происходит? Если вы пытаетесь спасти мою жизнь, то напрасно, ребята. Я действительно не вижу в этом смысла. Череда вспышек с разных сторон продолжала меня преследовать. Нет, я не хотел обращать на них внимание, предпочитая сейчас утонуть в собственном горе, но я не мог от них скрыться. Значит нужно понять, что это такое, возможно после этого я перестану их видеть.
Но у меня снова не получалось открыть глаза. Тогда почему я их вижу? Нужно попробовать сконцентрироваться на одной из них, как я это сделал со звуком. Настроившись, я вдруг начал разбирать некие светящиеся силуэты вокруг. Что же это такое… Я никогда не видел подобное прежде, но вижу ли я это сейчас, или это лишь последствия эмоционального шока? Может быть, я нахожусь под действием каких-то лекарств?
Силуэты начали становиться отчетливее. Они двигались, и от них исходили звуковые вибрации. И лишь один издавал тусклый, еле заметный свет и был лишен всяческого движения. Я попытался немного приблизиться к нему, и впервые ощутил еле заметное тепло. Это же Дэвид. Я чувствовал еле ощутимую вибрацию в районе его груди, значит, его сердце билось. Врачи ошиблись, его можно спасти! Но для этого мне просто необходимо прийти в себя!
Еще несколько усилий открыть глаза или шевельнуть рукой. Конечности по-прежнему не слушались. Я продолжал повторять самому себе – давай, Рэндалл, ты сможешь! Силуэты становились более отчетливыми. Я мог различить лица, только видел их очень странно. Будто стеклянные сосуды, наполненные мутной прозрачной жидкостью, и где-то глубоко внутри виднелся яркий голубой огонек. У Дэвида он был еле различимый, но всё же еще был.
Помимо Дэвида и нескольких врачей я смог разглядеть еще один силуэт. Он отличался от других. Был скорее похож на пустой сосуд без жидкости и огонька. Я приблизился к нему на сколько смог, и вдруг понял – это я. Мое безжизненное тело. Так вот что произошло. Я умер. Мне понадобилось какое-то время, чтобы просто принять это, как данность. Никто не виноват. Ни я, ни Дэвид, ни снег, густо покрывший дорогу, ни грузовик, вылетевший на встречу моей Импрезе. Если всё так произошло, значит, так тому и быть. Главный подарок от смерти для моей беспокойной души – смирение. Лишь позволив ей выпить мое дыхание, я осознал, что это одно из лучших чувств, которые я не мог испытать при жизни. Если я умер, значит я снова мог окунуться в бездну небытия, так полюбившуюся мне за этот короткий промежуток времени. Снова темнота и тишина…
Я был уверен в том, что моя смерть была к лучшему. При жизни я слишком старался быть хорошим для всех, но в итоге приносил только боль. Даже Дэвиду, который был не просто моим лучшим другом, а неизменной частью моей жизни. А сколько было людей помимо него, которые страдали из-за меня, я даже вряд ли смогу вспомнить. Единственное, о чём жалею, так это о том, что не успел у многих попросить прощения. У одного человека в особенности. Но это уже не важно. Теперь-то я уже точно не испорчу никому жизнь.
