Паром шел своим курсом. Нос судна целеустремленно разрезал холодную воду Северной Атлантики. И слева, и справа громоздились обнаженные шхеры, равнодушные к пронизывающему соленому ветру, к жадному до тепла солнцу, к скулящим стаям чаек. Отсюда, с верхней палубы, еще можно было разглядеть очертания покинутой полчаса назад каменной глыбы Ньюфаундленда. Резкий порыв северного ветра снова заставил меня вздрогнуть: «Какого черта, я здесь делаю?» – выругался я в тысячный раз за последние сутки. Застегнув под горло молнию ветровки, рука инстинктивно потянулась в боковой карман за сигаретой. «Успею, пока не вернулась». Закинул в рот ядовитую палочку, повернулся спиной к ветру. Чиркнул зажигалкой. Осечка. Снова. Снова осечка.
– Тут не курят, – произнес голос за спиной.
Я оглянулся. На длинной деревянной лавке, расположенной вдоль борта, сидел мужчина. Созерцая собственное раздражение и остров на горизонте, я не заметил, как один из пассажиров поднялся на верхнюю палубу.
– Признаться, я бы и сам закурил, – добродушно продолжил он, пристально вглядываясь в мое лицо.
– В чем проблема? – спросил я, очередной раз, чиркая зажигалкой. Пламя на миг вспыхнуло, но злой ветер тут же огонек погасил. – Угостить?
Я протянул незнакомцу пачку.
– Спасибо, – поблагодарил он, но угощаться не спешил, с отчаянным сожалением глядя на пачку. – Вы иностранец? Откуда вы?
– Так сильно заметно? – ответил я вопросом на вопрос.
– Да, – признался мужчина. – У нас в Канаде принято соблюдать законы.
Он кивком указал на табличку с перечеркнутой сигаретой. Так и не закурив, я убрал сигареты в карман.
– Извините.
– Что вы? – улыбнулся незнакомец. – Извинятся пока не за что. Вы же так и не зажгли сигарету.
– Ну, я был готов это сделать, – сказал я, отворачиваясь к борту. – Дурацкая привычка.
– Вы тоже пытайтесь бросить? – спросил он, продолжая широко улыбаться.
– Тоже, – подтвердил я. – Моя девушка … моя жена настаивает. И правильно, я думаю.
– А, – вставал незнакомец, демонстрируя свои белоснежные, ровные зубы. – Вы молодожены? Я так и думал. А ваша молодая супруга, та прелестная девушка с камерой.
Он указал на корму. Я кивнул, подтверждая его догадку.
Молодой человек имел вид офисного клерка, одетого по местной моде. Дутая синяя куртка, из-под которой виднелась темно коричневая рубашка и строгий фиолетовый галстук. Открытое, скуластое лицо с продолговатыми цепкими глазами, ровный нос и тонкие губы. Гладко выбритые щеки казались немного впалыми. Головного убора на нем не было, и ветер уже успел изрядно растрепать тщательно уложенные в боковой пробор волосы. В том, что мы ровесники, сомнений не было. Ему явно не больше тридцати.
– Митч Батлер, – мужчина протянул руку.
– Андрью Семак, – я пожал его крепкую ладонь.
– Туристы? – поинтересовался Митч. – Медовый месяц?
– Да, – ответил я, раздраженнее, чем допускают приличия. Подлог жены снова заколол меня своей обидой. – Для меня да, для супруги и да, и нет.
Мужчина снова засмеялся:
– Первая ссора? Вот поэтому я холостяк.
Я не нашел что ответить. Повисла неловкая пауза, которую можно было расценить как нечаянную обиду. Напрашивалась необходимость сменить тему.
– Еще раз извините за сигарету, – сказал я. – Поверьте, я не хотел вас …
– Забудь, – махнул он рукой. – Я второй год пытаюсь бросить. Но все равно, срываюсь, время от времени. Пять минут назад ты меня чуть не искусил.
– Поверьте, мистер Батлер, я не нарочно.
– Митч, просто Митч, – сказал он и снова протянул мне руку.
– Дрью, – я повторно ответил на рукопожатье.
– Красиво, – задумчиво сказал он через минуту.
– Да? – я передернулся. – Холод собачий. На самом деле сейчас мы должны были распаковывать чемоданы в Майами.
– Можно спросить? Что произошло? – деликатно поинтересовался Митч, повернувшись спиной к борту и упершись в широченный леер.
Я взглянул на него, пытаясь оценить степень заинтересованности. Условный индикатор болтался между показателем «Не интересно» и «Со скуки поддерживаю разговор».
«В конце концов, надо это из себя вывалить» – подумал я, и начал:
– Ехать в Майами было совместным решением. Хотя она и предлагала это, – поворотом головы я указал на окружающий пейзаж, – но, не настаивала. Если бы настояла, мы бы дома поругались и … бог знает, чем бы все закончилось. По крайней мере, это было бы честно.
Я снова извлек пачку сигарет, посмотрел на нее и вернул в карман.
– Пересадка в Торонто на ее совести. Мне, признаться, было не по себе. Свадьба, мальчишник. И в самолете немного перебрал. В общем, очнулся, когда стюардесса объявила посадку в Гандере. Какой Гандер? А, она мне: «Дорогой, все в порядке! Обещаю, будет классно. Прости».
Я замолчал, уставившись в красоты за бортом. Собеседник почувствовал, что меня необходимо подбодрить:
– Уверен, она хотела как лучше …
– Лучше для кого? – перебил я его.
Он не успел ответить. К нам подошла она – моя очаровательна обманщица.
– Еще дуешься? – она шуточно хлопнула меня по плечу своим кулачком, имитируя замедленный апперкот боксера. – Посмотри, какая красота! Уууу!
Вероника издала протяжный, высокий вопль, который приглушенно повис в окружающих нас тяжелых пределах океанского холода.
То ли услышав ее клич, то ли приветствуя знакомого кита, капитан парома дал один длинный, и три коротких гудка.
– Мэм, вам его не перекричать, – Митч улыбнулся.
Супруга вопросительно на него посмотрела. Я поклялся больше никогда с ней не разговаривать, но тут такие обстоятельства.
– Дорогая, это Митч Батлер. Митч, это Вероника, – сказав я, и демонстративно отвернулся.
Краем глаза заметил, они пожали друг другу руки.
– Я с вами полностью согласен, Вероника. Такой красоты нигде больше нет, – продолжил Батлер. – Суровая, холодная, не ласковая, но красота. Вообще, считаю не правильным охарактеризовывать красоту. Она либо есть, либо ее нет.
– Пожалуй, да, – ответила супруга. – Местные привыкают к этой красоте. Для вас это просто дом.
– О, нет, мэм, – Митч замахал руками, – я не ньюфи. Я из Оттавы.
– Столичный франт? – Вероника звонко засмеялась. – И что вы делайте на краю земли?
– Я агент КККП, – заметив наши вопросительные взгляды, Митч пояснил, – национальный отдел канадской королевской полиции. Звучит пафосно, знаю. Для вас, американцев, это аналог ФБР.
– Мы не …, – начал, было, я оправдываться, но Вероника меня перебила, отвлекшись от пролистывания недавно сделанных кадров на камере.
Фотоаппарат стал моим свадебным подарком. Учитывая полный комплект разнообразных профессиональных объективов, фильтров, линз, штативов и прочего, неизвестного мне оборудования, он обошелся в целое состояние. Внушительная сумка, в которой все это хранилось, напоминала саквояж средневекового врача. Или палача. Но оно того стоило. Вероника до сих пор пребывала в восторге, и ни на секунду не выпускала камеру из рук.
