Мила Гильманова - Клякса. Воспоминания о лучшем друге

© Мила Гильманова, 2018

ISBN 978-5-4490-8606-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Воспоминания о лучшем друге

Вот вам история про обыкновенную девочку, ее маму и их необычную кошку.

Все началось в 1997 году, в октябре. Мне было 8 лет, кошке было 2 недели, а сколько было маме – не скажу, потому что мамы в любом возрасте прекрасны. Можно было бы озаглавить эту повесть духе школьных сочинений, как-то: «Кошка, мама, я» или в духе диссертации: «Влияние Félis silvéstris cátus на семейный уклад и воспитание детей в частности». Но Клякса бы вряд ли одобрила такие заглавия. Поэтому повесть названа в честь главной героини, хотя в ней будут постоянно появляться другие хвостатые и усатые лица, а также несколько двуногих.

После недолгой переписки, мы с мамой решили сначала собрать наши воспоминания о четырнадцати годах Кляксиной жизни с нами. Читатель легко поймет, где заканчиваются воспоминания ребенка и начинается повествование взрослого человека. Однако, очень скоро стало ясно, что у книги не два, а три автора. Вспоминая, как мы жили втроем, я осознала, что Клякса настолько слилась с нами, что стала частью узора нашего быта, и до сих пор то там, то здесь мелькает ее длинный хвост или попадаются кусочки шерсти. Ее пушистая лапа оставила отпечаток на нас. Она многому нас научила, мы стали другими рядом с ней, сами того не заметив, поэтому следы ее лап проступают на каждой странице, а кончик ее хвоста выглядывает из-за каждого абзаца.

Еще это книга о доброте и понимании, о хорошем отношении к животным, особенно кошкам, и о правильном отношении ко всем, кто нас любит, кто в нас нуждается, кто меньше и слабее нас.

Надо также предупредить, что дело происходило в Татарстане, в глухом городке недалеко от Башкирии. Это там, где летом +30, а зимой -30, весной все сажают картошку, осенью варят варенье, а между делом говорят по-татарски. Имена у нас совсем необычные, в моей родной глубинке Сашу или Машу встретить практически невозможно. К старшим мужчинам мы обращаемся «абый», а женщин зовут «апа». Поскольку в те времена все были старше меня, все вокруг назывались именно так.

Кляксы нет с нами вот уже семь лет. В октябре 2011 она закрыла свои прекрасные желтые глаза и отправилась на кошачьи небеса. Тем вечером мама унесла ее за гаражи и закопала в промерзшей земле под кустом сирени. Очередной бездомный кот, обитавший тогда в нашем подъезде, провожал их через огороды – вот и вся скромная процессия. Меня с ними тогда не было.

Даже сейчас, встречая котов в пушистых бурых шубах, я зову их кляксами, но ни один из них на нее не похож, никто не отзывается. Клякса мне часто снится, но и во сне я чувствую, насколько мы перед ней виноваты.

Наверно, чувство вины заставило меня сесть за работу и написать эту небольшую повесть о нашей обычной жизни вместе, о дружбе и о том, как мы четырнадцать лет помогали друг другу и как боролись за нашу Кляшу, но, к сожалению, не достаточно. Я пишу эту книгу с единственной целью: мне очень надо, чтобы каждый читатель искренне захотел помочь тем, кто его любит и кто в нем нуждается. Может быть, тогда Клякса простит нас.

В моем детстве было все. Абсолютно все, чтобы ребенок был счастлив. Лыжи, вышибалы, прятки, игры в пионербол до темна, друзья в одном дворе, враги в другом, драки, индейцы и луки, классики, штабы на деревьях, качели, ягоды со сметаной и кислые яблоки, заборы, велосипеды, клады, мороженое, арбузы, книжки, сказки, мультфильмы, пластилин, конструктор, краски, куклы, машинки, пещеры в сугробах, жуткие грозы, ранние летние утра, полуночные страшилки. Я всегда была юла и делала сто дел сразу, непоколебимо верила в чудеса и добрых фей, которые однажды превратят меня в королеву в бальном платье и подарят котенка.

Потому что кошки-то у меня и не было

Совсем давно, когда еще был папа, был и рыжий кот Тимка, животное буйное и неуправляемое. Он бросался на меня из-за угла и сшибал с ног, залезал на стол и ел из моей тарелки детское пюре и вообще вел себя очень вызывающе, за что бывал наказан выдворением в подъезд на несколько часов. Он был моим персональным кошмаром, этот несчастный запуганный и плохо воспитанный кот. Тимку увезли в деревню, когда мне исполнилось три. Как только он уехал, я стала просить завести другую кошку, непременно белую, потому что белая кошка, как мне тогда казалось, не может иметь плохой характер, она обязательно должна быть покладистой и уживчивой.

Я не знаю, как сложилась судьба Тимки в деревне. От родственников, которым его перепоручили, он быстро удрал. С тех пор его вроде и не видели. Деревенские хозяева относятся к кошкам совсем иначе, чем городские. В деревне кошка – это практически бесполезная скотинка, которой иногда даже имя дать не удосуживаются. А если обзовут, то как-нибудь попроще, Мурзиком или Барсиком, вне зависимости от пола животного. Кормят их как придется, чаще предоставляя им возможность выживать самостоятельно охотой и попрошайничеством.

Увозя Тимку в деревню, мы руководствовались несколькими соображениями: во-первых, «все так делают», во-вторых «он же дикий кот, сумеет выжить» и, в-третьих «ему там будет лучше». Мы совсем не жестокие люди, мы действовали по обстоятельствам. Это был 1992 год, не было Интернета или книг про кошек, а в нашем маленьком городе не было даже ветеринара, который бы рассказал нам, как правильно поступить с нашим котом. Наверно, просто настало время его кастрировать, но тогда мы просто ничего не знали о обращении с кошками, и не мы одни. Также никто бы тогда не подумал, что коты, выросшие в домашних условиях, тяжело адаптируются к улице или дикой природе; считалось, что кошки, в сущности, дикие животные, полулегально проживающие у вас дома. В самом деле, у домашних котов, выпущенных на волю, сохраняются инстинкты, они могут охотиться и спасаться бегством в случае опасности, но у них мало опыта и они скорее погибнут, чем выживут. Словом, пропал Тимка.

Да, не только в деревне к кошкам относятся как к ходячей мебели или даже хуже. Когда у нас появилась Клякса, многие не понимали, что это мы с мамой так носимся со своей кошкой, говорим про ее характер и проделки, фотографируем ее, покупаем витамины и даже рисуем ее. Для многих людей кошка она и есть кошка, они различают их только по размеру, цвету и иногда полу, у них не может быть характера, личности, собственных привычек. Не все могут увидеть кошачью индивидуальности, понять характер и вжиться в их шкуру.

Одержимость кошками иногда проявлялась забавно и не в мою пользу. Бабушка рассказывала, как однажды везла меня в коляске, было это в каком-то несознательном младенческом возрасте. Вдруг я сказала – кара, əббə, дүрт песи (смотри, бабушка, четыре кошки). Для всех было откровением, что я уже умею считать до четырех, но, по-моему, тут все понятно: такое архиважное событие, как четыре кошки в одном месте, не могло остаться незамеченным. Однако, это вышло мне боком – старшие взялись за образование ребенка, быстро научили считать, а потом пошли и буквы. Их я не любила, потому что по-русски говорила тогда еще с трудом, но к трем годам все же выучилась читать, лишь бы отстали. Вот до чего доводит любовь.