Григорий Кабанов, Анастасия Юдина - Ключ-Ясень

– А кто такой Илюша? Это мальчик – такой же, как я?

– Ну, не то чтобы совсем такой же… – ответил Мистер Стик своему юному другу.

Они сидели на крыльце небольшого домика с коричневой крышей.

Внизу – под холмом – суетились горожане. Выглядели они странновато. Сказать по правде, людьми их можно было назвать с большим трудом. В этом сказочном месте обитали существа самые разные. Одни походили на музыкальные инструменты с ручками и ножками, другие – и вовсе на часы с крылышками, которые летали по воздуху.

Некоторые, правда, всё же напоминали людей, как, например, друг мальчика – Мистер Стик. Он был настолько высок и худ, что издали казался проволочной фигуркой. Или росчерками пропорций для позы на заготовке картины, к которой даже ещё не начали делать набросок. Одет он был во всё чёрное. Сшитый на заказ костюм плотно облегал его тонкие конечности и такое же узкое туловище. На голове сидел небольшой цилиндр.

– Они расследуют преступление? – спросил мальчик у своего друга.

– Это не совсем преступление. Точнее, оно не совсем обычное.

Мистер Стик любил давать такие таинственные ответы. Возможно, так он развлекался, хотя тон его всегда оставался серьёзным, как у очень воспитанного и тактичного джентльмена. Но, как сказал бы Мистер Стик: «Не совсем обычного джентльмена».

Рядом с крыльцом посапывал большой чёрный кот. Но друзья решили его не трогать, а поднялись со своего насиженного места и пошли вниз по лениво виляющей тропинке.

За ними увязался ещё один их товарищ – летающий цилиндр, как у Мистера Стика на голове, только потолще, с крылышками. Давнишний его приятель. Цилиндр любил петь дурацкие песенки. И вообще, он был довольно странноват.

– Что произошло? Что случилось? – выли виолончели.

– Беда! Беда! – пищали скрипки.

– Да, дела-а… – бурчал контрабас.

– Спокойно, дамы и господа, – пытался успокоить их следователь, в чём-то похожий на Мистера Стика, только вместо головы – рыжая тыква с вырезанным на ней лицом. То есть со вполне обычным лицом, которое было у Инспектора с самого его рождения, но из-за резких черт оно казалось вырезанным, словно некий весельчак, праздновавший Хэллоуин, надел тыкву себе на голову.

Он вышагивал вокруг нарисованного на мостовой силуэта, по форме которого невозможно было определить, что за существо здесь лежало. И было ли оно существом.

– Итак, в ночь с 71-го по 82-е, в 11 утра по Гринвичу, некий злодей совершил преступление.

Бродившие рядом полицейские с фотоаппаратами вместо голов запечатляли тот белый контур, начертанный на асфальте.

– Здравствуйте, – обратился к Инспектору Мистер Стик. – Я живу в том доме на холме. Расскажите, что здесь произошло? Возможно, я смогу вам помочь. Ну, может быть, и не совсем помочь, но что-то в этом роде. А может, и не в этом роде.

Инспектор нахмурился и достал блокнот:

– Скажите, вы не замечали ничего обычного сегодня ночью?

– Обычного?! – удивился мальчик. – Может, вы хотели сказать «необычного»?

– Что вы, молодой человек, – улыбнулся Инспектор, – что-то необычное я вижу каждый раз, когда отрываю глаза от своего блокнота.

– Ну, не такого уж и простого блокнота, – подметил Мистер Стик.

– Так вот, нечто обыкновенное увидеть в нашем городе почти невозможно, – закончил мысль Следователь.

– Как же так? – воскликнул мальчик. – Для меня-то здесь всё кажется странным. То есть, я хотел сказать, не таким, к чему привык я. Но вы наверняка должны ко всему здесь привыкнуть, разве я не прав?

– О, что вы, мой юный друг, такое разве бывает? – Инспектор взлохматил ему волосы.

Из-за спины Мистера Стика вылетел Цилиндр и пропел:

Все рассмеялись.

Мальчик стиснул зубы. Он знал, что скажет ему Мистер Стик, поэтому не стал даже спрашивать. «Да, королева, но не совсем королева», – ответил бы его приятель. А если бы мальчик попытался отгадать эту загадку, Мистер Стик произнёс бы что-то наподобие: «Да, ты прав, это солнце. Но не простое солнце…» В последнее время мальчик даже начал сомневаться в том, что существует на этом свете хоть что-нибудь «простое». Если послушать Стика, то такая редкость, как «обыкновенное», давно перевелась. А Инспектор подтвердил эту столь же необычную догадку.

– Вы утверждаете, что убийцей двигали совершенно обыкновенные мотивы? – возобновил разговор Мистер Стик.

– Вы правы.

– Знаете, мне кажется, что им двигали не совсем обычные мотивы. Я бы сказал, совсем необычные. И не совсем двигали.

– Что ж, вы так считаете? – Инспектор сделал пометку в своём блокноте.

– Убийство?! – удивился мальчик. – Ах, да. Нарисованный мелом контур на асфальте.

Цилиндр с крылышками снова вспомнил стишок и пропел его под оханье виолончелей:

Мальчику вдруг стало даже немного стыдно. А почему – он и сам не понял. Вроде бы и звали его не Василием. И для покойника он был слишком… слишком… живым. Да, так звучит лучше всего. Впрочем, спрашивать об этом Мистера Стика он побаивался. А вдруг тот ответит: «Не то чтобы совсем уж живым». Тьфу! Ну уж нет!

– Вы мне очень помогли, – поблагодарил Инспектор.

Попрощавшись с ним, друзья отправились на ночную прогулку.

Взглянув в сторону дома на холме, мальчик увидел странную картину.

Существо, похожее на Луну, взобралось на крышу, достало нож, и, отпилив от настоящей Луны кусочек, спрыгнуло во тьму.

– Эй, а что он делает? – спросил мальчик и осёкся. «Сейчас начнётся, – подумал он. – Не то чтобы де-е-елает, и не то чтобы не де-е-е-елает». Но Мистер Стик приятно удивил:

– Ты же слышал о фазах Луны? Она должна проходить цикл каждый месяц, строго-настрого. Тут уж ничего не поделаешь. Приходится кому-то выполнять эту нелёгкую работу.

– А зачем отрезать кусочки от большой светлой луны? Разве кривой маленький месяц лучше неё?

– Каждому когда-нибудь нужен месяц. Например, я на нём, как на лодке, однажды переплыл большой океан. То есть, не совсем большой. И не совсем океан, – поправился Мистер Стик, и мальчик вздохнул с облегчением. А то ему уже начало казаться, что его друг странно себя ведёт. Точнее, наоборот – не странно.