Алексей Витаков - Книга песен. Серия «Библиотечка #здд»

Книга песен. Серия «Библиотечка #здд»
Название: Книга песен. Серия «Библиотечка #здд»
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Книга песен. Серия «Библиотечка #здд»"

Первый электронный сборник стихотворений великого русского поэта Алексей Витакова. В книге собраны стихотворения разных лет, тексты песен, в том числе, сирийский цикл.«Книга песен» Алексея Витакова открывает серию книг «Библиотечка #здд» толстого литературного электрожурнала «Запрещено для детей».

Бесплатно читать онлайн Книга песен. Серия «Библиотечка #здд»


Дизайнер обложки Макар Викторович Бушмин

Редактор Виктор Дробек


© Алексей Иольевич Витаков, 2019

© Макар Викторович Бушмин, дизайн обложки, 2019


ISBN 978-5-4496-6594-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихи

«Я родился под северным солнцем…»

Я родился под северным солнцем
В шестьдесят позабытом году.
Положили меня на оконце —
Отводить от деревни беду.
Я лежал на отцовой портянке,
Не на улице и не в дому.
Пахли ветхие шторы землянкой,
Я не скоро узнал почему.
Помню, трещины были на раме.
Я разглядывал в трещинах тьму.
Как же пахло в избе сухарями!
Я не скоро узнал почему.
Я лежал и распухшие десны
Тёр костяшками пальцев, как мог.
Видно, впрямь был мой вид очень грозным,
Коль беда обходила порог.
Облака шли в сиреневой сини
От Бояновых дней на восток.
На портянке я плыл вместе с ними,
И беда обходила порог.
Пахли ветхие шторы землянкой,
Нависал чернотой потолок.
А я плыл на отцовой портянке
От Бояновых дней на восток —
Над усталой землёй и морями.
И бежала, бежала беда…
Как же пахло в избе сухарями,
Так пронзительно, так навсегда.

«Ржавчина битых коленок…»

Ржавчина битых коленок
Глинопись острых локтей.
Мой ППШ из полена
Сделан без лишних затей.
Было ли это? Наверно.
Помню, в соседском дворе
Сделал отец из полена
Сыну кулацкий обрез.
Били друг друга мы с жаром.
Знать бы, что в тридцать втором
Был его дед комиссаром,
Мой, если б знать, – кулаком.
Бились отчаянно, стойко.
Батя его, наконец,
Стал бригадиром на стройке.
Сгинул в петле мой отец.
Бились по-чёрному, лихо.
Мать его силилась стать
Передовой поварихой.
Стала вдовой моя мать.
Годы неслись, будто пена.
Слезы кипели от драк.
Я с ППШ из полена,
С тем же обрезом мой враг.
Жизнь развела незаметно,
Каждому дав по углу:
Я стал дорогой и ветром,
Враг мой подсел на иглу.
Слышал, что резал он вены,
После и вовсе исчез.
Мой ППШ из полена,
Где ты? И где тот обрез?
Быль улетучилась паром.
Знать бы, что в тридцать втором
Был его дед комиссаром,
Мой, если б знать, – кулаком.

«Всё было же, брат! Плыл за окнами век…»

Всё было же, брат! Плыл за окнами век
Кружилась знакомая стая.
И вдруг – ничего. Пустота. Только снег,
Тобой отражённый, сияет.
Теперь ты лежишь и глядишь на восток —
Добыча земли и распада.
Декабрьские вьюги качают венок:
На вечную память от брата.
Чего не хватило? Где спрятан ответ?
Не должен вначале быть младший!
До рези в глазах то ли снег, то ли свет,
Тебя до краёв наполнявший.
И хочется молвить, но речь отнялась:
Обрывки, невнятица, звуки.
Чернеет дорогою мёрзлая грязь —
Бездушный свидетель разлуки.
День катится в ночь. В наступающей мгле
Путь с кладбища. Хватит ли силы?
Чем дальше по шаткой, сиротской зиме
Уходишь, тем ближе могила.
Качается в инее провода нить.
Луны неподвижное веко.
И нужно теперь только ночь пережить,
Чтоб утром заплакать от снега.

«В город наш…»

В город наш
не ворваться мне больше бегом,
Задохнувшись,
дрожа в нетерпенье.
И мы больше не будем на кухне тайком
Пить дешёвый портвейн под варенье.
И гитарным аккордом подъезд не качнём,
Не вспугнём стаю чёрную с крыши.
Ты ушёл
как-то так, словно был ни при чем…
Словно за
сигаретами вышел.
Всё…
Ты зимним морозцем плывёшь не спеша.
Что осталось?
Лишь воздухом этим дышать.

«Спи, отец. Легка седая глина…»

Спи, отец. Легка седая глина.
Помню, как ты между прочих дел,
Всей своею сутью ястребиной
Жизни научить меня хотел.
С той наукой спорить было глупо.
Виноват – на Бога не пеняй.
И взлетал ремень. Сжимались зубы.
Ничего. Терпи. Запоминай.
Руки настежь – хрустнули суставы.
Настежь всё – глаза, улыбка, грудь,
Синяя наколка с лесосплава.
Нет, сынок, о ней пока забудь!
Поворотом лба в иное время,
Но о нём ни слова, лишь намёк.
На руки взял мать, в одно мгновенье
Небо повернул в глазах её.
Ты любил беседовать без смеха.
Я любил, глаза полуприкрыв,
На плечах твоих куда-то ехать,
Белый свет за волосы схватив.

«Семьдесят с лихом эстонцу. Словам…»

Семьдесят с лихом эстонцу. Словам
Придавал он большое значенье.
– Здравствуйте, Роберт Иваныч!
– И вам. Лёша, как вы там? Как баба Ксенья?
Семь у эстонца козлух и венок,
Подпоясок, дырявая лейка,
Борода, крошки сыра, кирзовый сапог.
– Вы в какой класс изволите сей год?
– В пятый, – ему отвечаю.
– Ну-ну. Заходите на сыр. Угощаю.
Он о сыре любил. Никогда – о войне.
– На войне, Лёша, люди дичают.
К чему это он? Вязнет сыр на зубах.
В нос бормочет. Я не понимаю.
– Вот ведь, экая конская рускость в глазах.
Жаль. Такие быстрее сгорают.
– Ну, Роберт Иваныч, спасибо…
– Иди. Может сыра в дырявые руки?
Улыбнулся. Я в сени. Зелёный мундир.
И медаль «За Великие Луки».

«Кати, каталочка, кати по холоду…»

Кати, каталочка, кати по холоду,
Кати, родимая, а то свихнусь.
Подайте, граждане, на сон про молодость
Афганцу бывшему… Я помолюсь.
Пускай приснится та, с упругой вытачкой,
И полумраморный лица овал.
Подайте, граждане, на четвертиночку,
И мне, безногому, приснится бал.
На том балу я вальс начну накручивать
И ту, что с вытачкой, разговорю.
Подайте, граждане, почти ползучему.
И гадом буду я, коль не спою.
Кати, каталочка, по Полежаевской.
Давай, каталочка, покажем класс.
Подайте, граждане, прошу-пожалуйста,
На сон, в котором я танцую вальс.
Летят каталочки, летят по Родине.
Толкай земную крепь, рука бойца.
Подайте, граждане, своим юродивым.
Простите, что летим без бубенца.
Гитара звякает, как ждёт прощения.
Толпа зашоренных не сводит глаз.
Толпа не сводит глаз от представления:
Кружит каталочка – выводит вальс.

«Я знаю – город будет…»

Я знаю – город будет,
Я знаю – саду цвесть,
Когда такие люди
В стране советской есть.
Но цвёл не сад, а гнил пустырь.
И город лил помои,
Где рос заводик ввысь и вширь
По выпуску обоев.
И мы безликой тенью шли
С работы, на работу.
Нас грели кровные рубли,
Укравшие свободу.
Мы от аза и до аза
Хлебнули соль общаги,
Где друг на друга за глаза
Царапали бумаги.
Нас презирала блатота…
И дворник, как полковник,
Орал: «Работай, лимита,
Держись за свой клоповник!»
И мы держались, как бойцы,
Не уступив позиций.
Нам говорила: «Молодцы!» —
Вальяжная столица.
Мы поняли, как дважды два,
По самой горькой мере,
На чьих слезах стоит Москва,
И чьим слезам не верит.

«Возьми губами воздух одинокий…»

Возьми губами воздух одинокий,
Как виноград с ладони в феврале,
Как в одночасье выплывшие строки,
Как чьи-то губы в первый раз во мгле.
Как снег берёт пространство пядь за пядью,
Как лист берёт чернила с острия,
Как август вверх подбрасывает платье,
Как ночь врастает в тело пустыря.
Возьми своё не гордое наследство,
Как лилии притягивал прутом,
Как дудочку в полузабытом детстве
Ты брал ещё полубеззубым ртом.

«Я строил фрегат из прибрежного праха…»

Я строил фрегат из прибрежного праха.
Земля этот прах завещала в наследство.
Серьёзно и грустно смотрела собака
На детство моё, босоногое детство.
Фрегат воздвигался и глиняным носом
Грозил захолустью то с болью, то с жаром.

С этой книгой читают
Каждая жизнь пропитана цветочным ароматом, запахом чьей-то любви. В каждом стихе есть чья-то жизнь, прожитая или только начинающаяся, каждый стих несет в себе истинную правду обо всем сбывшемся и несбывшемся…
Книга Елены Королевской – замечательный пример настоящего, глубокого патриотизма, не нарочитого, провозглашаемого на митингах и демонстрациях, а подлинного, идущего из глубины души – того, что и называется простыми словами «любовь к своей Родине». Но самое ценное – каждая строчка любого из этих стихотворений учит патриотизму юные души, маленьких граждан великой России, которые еще только постигают науку любви к Родине. В том числе и с помощью пре
Кассовый чек несет в себе информацию статистического свойства, но при этом цифры и буквы на нем упорядочены, что придает ему сходство с поэтическим произведением. Автор дополняет реальный изобразительный ряд асемическими письменами и абстрактными символами. Слова, буквы, цифры и росчерки наслаиваются друг на друга, образуя единую многосмысловую структуру. Автор выступает в роли своего рода «переводчика» с языка экономической конкретики на язык эк
Мне хочется донести до читателя о всех прелестях и красотах среднерусской природы. Ощутите все прелести и красоты весны, лета, осени и зимы. Выберите свою любимую пору года. Выходите на природу, на свежий воздух, идите на рыбалку, на охоту. Вы забудете о всех невзгодах и огорчениях. Вашему задору и здоровью позавидуют многие. Окунитесь в животный и растительный мир нашей чудесной и неповторимой среднерусской природы России. Вы получите задор, бод
По случаю кончины хозяйки на старинной римской вилле собирается «безутешное» семейство. Но вскоре вилла превращается в место преступления, а гостям грозит смертельная опасность. Единственная надежда на спасение – найти спрятанный на вилле клад, путь к которому указывает непонятный шифр. За дело берется русская невестка покойной Анна Ясинская. В этой книге все не такое, каким кажется: и место действия, и герои, и сама история, которая только маски
Современные экономические теории часто оказываются не в состоянии предсказать наступление важных событий в экономике, которые иногда называют черными лебедями. Это выглядит странным, тем более что еще Адам Смит пытался изложить экономическую теорию, используя методы естественнонаучного познания. В этой книге мы повторим попытку Адама Смита, применив новые методы, не известные ему. Это позволит понять природу и причины проблем, которые препятствую
Хрупкая Ева ждала предложения, но оказалась похищена инопланетянами. Хуже того, теперь она – подаренная в насмешку наложница мрачного капитана, который даже смотреть в ее сторону не может без отвращения. Больше всего Ева хочет вернуться домой, но как не потеряться в ледяных просторах бескрайней вселенной? Единственный "союзник" – злейший враг и мучитель. И их связь в состоянии погубить Землю. Отказаться от дома и навсегда остаться рабыней, или ри
Юная Джуди, живущая в деревушке Грей-ридс, больше всего на свете мечтает выйти замуж. Она готова даже бежать из дома, не зная, как ей избежать сравнений с первой красавицей в округе, Мэри. Однако слишком отчаянное желание, как это нередко бывает, приносит только несчастья.