Александр Мелехин - «Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

© ООО Издательство «Питер», 2022

© Хлапова В. А., 2022

Основой власти во всех государствах… служат хорошие законы и хорошее войско.

Никколо Макиавелли[1]

Чингисхан не только покрыл себя неувядаемой славой Великого завоевателя, но и стяжал себе лавры Великого законодателя.

Последнее представляется почти невозможным, если взять в расчет его беспрерывные войны.

Франсуа Пети де ла Круа[2]

Талант военного строителя и полководческий гений Великого Монгола давно общепризнаны. Но Чингисхан как выдающийся законодатель и его Свод монгольских имперских законов, «Книга Великой Ясы», вне монголоведческого сообщества до сих пор практически неизвестны. Восполнению этого пробела и посвящена эта книга.

К сожалению, до нашего времени не дошел полный, подлинный список «Книги Великой Ясы». Однако монгольские, персидские, китайские, сирийские, египетские, корейские, армянские и западноевропейские авторы в своих сочинениях, которые далее будут цитироваться, утверждали, что такие списки существовали, публиковали отдельные фрагменты этого Свода монгольских имперских законов, пытались восстановить его состав и структуру

Оценивая перспективы данной работы, Г. В. Вернадский[3] подчеркивал, что «впредь до открытия полного подлинного текста “Книги Великой Ясы” нет возможности установить первоначальный порядок ее отделов и статей. Можно, однако, хотя бы приблизительно установить общий круг предметов содержания Ясы (“Книги Великой Ясы”. – А. М.) и таким образом судить о размахе правовой мысли ее творцов – Чингисхана и его ближайших сотрудников»[4].

Не было у Г. В. Вернадского однозначного ответа и на вопрос об источниках «Чингисовых идей имперского государства и имперского права»[5]. Однако задолго до него современники Чингисхана давали собственные ответы на этот вопрос, в зависимости от мировоззрения и обусловленных им религиозных убеждений, называя мифические источники «обобщенной мудрости» Великого Монгола.

Так, согласно армянскому летописцу иноку Магакию[6], «когда монголы изнурены были жалкой и бедственной жизнью, их осенила внезапно здравая мысль: они призвали себе на помощь Бога, Творца неба и земли, и дали ему великий обет – пребывать вечно в исполнении Его повелений. Тогда, по повелению Бога, явился им ангел в виде орла златокрылого и, говоря на их языке, призвал к себе их начальника, которого звали Чангыз (Чингис. – А. М.). Этот последний пошел и остановился перед ангелом в виде орла, на расстоянии брошенной стрелы. Тогда орел сообщил им на их языке все повеления Божии. Вот эти божественные законы, которые он им предписал и которые они на своем языке называют Ясак: во-первых, любить друг друга; во-вторых, не прелюбодействовать; не красть; не лжесвидетельствовать; не быть предателями; почитать старых и нищих; и если найдется между ними кто-либо нарушающий эти заповеди, таковых предавать смерти. Дав эти наставления, ангел назвал начальника кааном (императором. – А. М.), который с тех пор стал прозываться Чангыз-Каан (Чингисхан. – А. М.). И повелел ему ангел господствовать над многими областями и странами и множиться до безмерного числа. Так это и случилось»[7].

А.-М. Джувейни[8], рассматривавший боговдохновенный разум Чингисхана как источник «Книги Великой Ясы», в своем сочинении «История завоевателя мира» писал: «Поелику Всевышний отличил Чингисхана умом и рассудком от его сотоварищей и возвысил его над царями мира по бдительности и могуществу, то он… из ума-разума своего сочинял то, что было связано с устройством завоевания стран и относилось к сокрушению мощи врагов и возвышению степени своих подвластных… Положил он для каждого дела законы и для каждого обстоятельства правило и для каждой вины установил кару, а как у племен татарских[9] не было письма, повелел он, чтобы люди из уйгуров научили письму монгольских детей, а те ясы и приказы записали они на свитки, и называются они Книгой Великой Ясы»[10].

Помимо тех мифических источников «обобщенной мудрости» Чингисхана, о которых писали армянский и персидский летописцы, по мнению католического миссионера Джованни дель Плано Карпини[11], монголы «имели некоторые предания о том, что называют грехами (проступками, преступлениями. – А. М.), измышленные или ими самими, или их предшественниками»[12].

Под «предшественниками» Плано Карпини, очевидно, понимал ближайших предков Чингисхана. И хотя католический миссионер, как говорится, зрел в корень и был отчасти прав, глубоко в дебри истории монголов он не лез.

Зато современные исследователи «Книги Великой Ясы» Чингисхана, ставя вопрос об источниках «Чингисовых идей имперского государства и имперского права», считают, что ответ на этот вопрос следует искать, прежде всего, в китайских династийных хрониках, повествующих о раннефеодальных государствах кочевых монголоязычных и тюркских народов, существовавших на территории Монголии[13].

Основываясь именно на китайских источниках, Н. Я. Бичурин (1777–1853)[14] в своем кратком историческом обозрении еще в 1828 г. поведал о государственных образованиях кочевых монголоязычных и тюркских народов, живших на территории Монголии, и пришел к следующим выводам о «начале монгольского народа» и зарождении его государственности: «Более чем за двадцать пять веков до нашей эры скитался уже народ сей (монгольские племена. – А. М.) со своими стадами по пустыням, сопредельным Северному Китаю…

При великих военных переворотах часто многочисленные поколения (монголов. – А. М.) переходили с юга на север или с севера на юг, с пределов восточных на край западный и там навсегда оставались…

Вся история народа монгольского свидетельствует, что переходы его поколений из одного края в другой происходили от раздела земель при каждом важном перевороте в сей стране, но ни при одном происшествии (она) не говорит, чтобы вошел в Монголию другой народ, отличный от коренного и по происхождению, и по языку, – [и в этом] неоспоримое доказательство единства монгольского народа и в самой древности…

Монголам известен один только образ правления – удельный. Они разделяются на поколения или уделы, называемые аймаками. Целое государство или народ (улус. – А. М.) получает у них название от имени господствующего дома, а каждый аймак – от владетельного поколения (племени. – А. М.). С падением владетельных домов народ их не теряет своего бытия, но с переменою оных получает только новое название.

Сим образом один и тот же монгольский народ существует от древнейших времен до ныне под разными только именами… При династиях Цинь и Хань – хунну и гунну. Потом он носил попеременно имена сяньби, жу-жу (жужан), кидань, татань (дада. –