(Событие перекликается с главой 15 книги М. Красовской "Я (не) согласна”)
Аяз сдал Стефу Даромиру и вернулся в номер. Ему очень хотелось посмотреть в глаза супруге, которая умудрилась напиться и наболтать своей подруге таких глупостей, от которых у него сердце колотилось где-то в горле, а в дурацких узких штанах на франкский манер было тесно.
В твоих же интересах заснуть, любимая, — пробормотал он, стоя перед дверью. — Потому что я за себя не ручаюсь.
Он решительно приоткрыл дверь. Виктория сидела на постели, выпрямив спину и скрестив ноги, пальцами расчесывая свои пышную шевелюру. Аяз мог только беспомощно выдохнуть. Жена знала, не могла не знать, как он любит ее волосы, с каким наслаждением он наматывает их на руку, заставляя ее запрокидывать голову, как прячет лицо в них, когда вспоминает, что степной мужчина даже в любви суров и молчалив и не должен издавать никаких звуков, а тем более, упаси богиня, стонов. Знала, и оттого распускала вот так волосы, когда была в особенно задорном настроении, да только они не в шатре и не в собственной спальне, а в гостинице, где стены довольно тонкие, а еще она не слишком трезвая.
— Ну и что ты задумала? — поинтересовался Аяз, присаживаясь рядом с ней на кровать, немедленно запуская руки в ее кудри и притягивая ее голову к себе на колени.
— Свяжи меня, — попросила она, наивно глядя ему в лицо огромными голубыми глазами.
Степняк зажмурился и выругался про себя.
— Ты слишком много выпила, — напомнил он. — Не думаю, что это хорошая идея.
— Это что-то меняет? — солнечно улыбнулась самая желанная женщина в его жизни. — Я перестала быть твоей женой? Ты перестал меня хотеть?
Вики...
— Что Вики? — кошкой извернулась она, внезапно оказавшись с ним нос к носу. — Или ты забыл, что я всегда добиваюсь своего?
Иногда его супруга бывала жестока, напоминая о том, что именно она соблазнила его когда-то. Он вовсе не собирался с ней спать, но устоять не смог. Каждый раз, когда Аяз об этом вспоминал, его охватывало странное чувство стыда и беспомощной злости, потому что он по-прежнему не мог перед ней устоять, а она без зазрения совести этим пользовалась.
— Мне кажется, что эта твоя Стефа на тебя плохо влияет, — осторожно сказал он, отодвигаясь.
— Свяжи меня, — Виктория подползла еще ближе и принялась расстегивать его рубашку.
— Зачем? Я и без того могу тебя всю зацеловать. Зачем мне верёвка, если ты не против того, что я делаю?
Вики изумленно поглядела на него и заморгала. Столь логичный аргумент ни разу не приходил ей в голову. Она потрясла головой и хитро улыбнулась.
А вдруг тебе захочется сделать что-то такое, что мне может не понравится?
— Я не хочу делать ничего, что может тебя расстроить, — спокойно ответил степняк. — Мне это неинтересно.
— Совсем-совсем ничего не интересно? — вкрадчиво спросила девушка, царапая его живот, до которого она непонятно когда добралась.
— А тебе? — прищурился степняк. — У тебя есть какие-то фантазии?
Ему вдруг показалось, что пьяная Виктория будет чуть более
откровенной, хотя она и трезвая не была молчалива.
— Давай так, — усмехнулась Виктория. — По очереди. Сначала я, потом ты. Согласен?
— Согласен, — кивнул Аяз, улыбаясь такой же кривой улыбкой.
Он уже знал, что ей соврет. Не стоит его нежной жене знать о том, что творилось в его дурной голове.
Девушка принялась накручивать на палец волосы, а потом раскрыла свои очаровательные пухлые губки и произнесла совершенно невероятную вещь.
— Мне нравится твой кнут.
Глаза у степняка округлились.
— К-кнут? — заикаясь, переспросил он.
— У тебя ведь есть кнут? — облизнула губы Виктория. — Помнишь, как ты с ним танцевал для меня?
— И что? — хрипло спросил Аяз, у которого уже кружилась голова.
— И ничего, — хмуро буркнула вдруг Виктория, скрестив руки на груди. — Хотел бы — давно бы уже понял. Что я тебе буду рассказывать о том, чего сама не знаю? Кто у нас мастер — ты или я?
— Ты хоть представляешь, чего просишь? — прошептал степняк, приподнимая пальцем подбородок и пытаясь заглянуть в ее глаза. Лицо жены покраснело пятнами, она упорно отводила взгляд. — Попроси еще раз!
— Зачем?
— Я тоже хочу кнут, Вики, — еле слышно произнес мужчина.
Он действительно об этом мечтал, зная, что никогда не решится с ней об этом заговорить: слишком уж дикой и безумной казалось ему эта фантазия. У них и без того всё отлично в постели, чтобы ему требовались какие-то стимуляторы. Аяз как врач знал, что некоторым мужчинам, чтобы достигнуть сексуального возбуждения, нужно приложить определенные усилия, принимать специальные лекарства, иногда по-особому готовиться или использовать какие-то игрушки, но его-то это никогда не коснется! Он, в конце концов, уроженец Степи, а им не зря требовались гаремы. Проблем с потенцией у степняков не было никогда. Поэтому он запрещал себе мечтать о всяких глупостях, с насмешкой вспоминая свое полубезумное существование с Викторией в одном шатре — в те дни, когда она еще не была его женой по-настоящему. Он старался изматывать себя тяжелым физическим трудом, чтобы засыпать рядом с ней, но всё равно почти каждую ночь без сна лежал рядом, слушая ее дыхание и кончиками пальцев касаясь ее кожи или пытаясь при свете луны разглядеть контуры ее груди под тонкой сорочкой.
— Ты ведь взял его с собой, правда? — Виктория была настойчива, и вряд ли отстанет от него так просто.
Впрочем, он и не хотел, чтобы она от него отстала. Он даже боялся, что завтра она совершенно забудет о своих фантазиях, и потому вставал и доставал из шкафа саквояж, на дне которого лежало его верное оружие, впрочем, и не оружие даже, а продолжение его тела. С кнутом Аяз не расставался лет с восьми.
Прикасаясь к гладкой прохладной коже, он всегда становился увереннее в себе и спокойнее, так случилось и в этот раз. Он ухмыльнулся, не догадываясь, что лицо его стало почти свирепым, и, развернувшись к постели, смерил взглядом замершую жену.
Номер у них был один из самых больших, с высоким потолком. Так хотела Вики, а он не возражал, хотя сам не любил просторные помещения. Сейчас ему комната неожиданно понравилась — здесь есть где размахнуться. Он повертел запястьем, хищно улыбнулся и коротко щелкнул кнутом, рассекая подвязку занавески — только чтобы напомнить себе, что он действительно хорош. Занавеска с тихим шорохом упала, закрывая окно.
Сидящая на кровати девушка испуганно сглотнула.
