Часто спрашивают меня: «Почему в Ваших романах герои так много пьют? За разговорами пьют, в дороге пьют, дома пьют, на работе пьют, пьянеют, похмеляются и снова пьют?» Что сказать? Действительно – пьют. Кокетливо и осторожно пьют дамы, широко и вольготно пьют господа. Исподтишка, тайком от родителей потягивают подростки.
Современное общество (я про мужскую половину) разделилось на три типа: приверженцы здорового образа жизни, пьяницы и наркоманы. Про наркоманов писать противно, про ЗОЖников – скучно. Ну, нет у них, как ни крути, связи с космосом. Вот и выходит…
Кто-то говорит, что можно же пить умеренно, по бокалу вина. Нельзя. Можно либо пить, либо не пить. А кто пьет по бокалу «Chateau Petrus» перед сном – либо ЗОЖник, либо наркоман.
«Мысль проявляется через язык, причем каждый акт говорения является творческим процессом, в котором не повторяется уже готовая истина, но рождается новая».
Александр Афанасьевич Потебня. «Слово и миф»
«Природа снабдила меня телом, изнурила меня жизнью, дала мне отдых старостью и успокоит смертью.
Поэтому то, что сделало прекрасным мою жизнь, это же сделает прекрасным и мою смерть».
Мэн-цзы
На скамейке под крышей у мангала было уютно и свежо. Чуть накрапывал дождь, но поленца были сухи и сложены в маленьком дровнике. Архаичная чугунная мебель – узорный стол и шесть изящно-кривоногих стульев – уже полвека выдерживала и легкие моросящие дожди, и тяжелые неразгребные снега, и прохладу весенних вечеров, и жар летних полдней.
Антон Несторович со скрипом подтащил один из стульев к самому краю беседки, так, чтобы капли моросью обдавали кожу, залетали за воротник, сладкими слезами омывали лицо.
Было хорошо.
А еще лучше было от осознания того, что Савва-таки приедет сегодня на беседу и мангальные изыски. Приедет не один – с подругой, как бы на смотрины. Смотрины будут «в одни ворота»: Замилю, подругу Антона, все немногочисленные друзья и многочисленные знакомые приняли давно и бесповоротно. Десять лет знали Замилю – с того момента, как она вошла в жизнь Антона.
А вот Савва любил менять женщин. Чуть что казалось Савве вздорным в характере избранницы, чуть ослабевала страсть, чуть свершался некий женский выпад, который разил не хуже мужского выпада шпаги, как под руку с известным ресторатором и кулинаром, гордо задирая носик, уже выхаживала новая пассия.
С Замилей Антон познакомился давно – спустя год после неожиданной потери Маши. Нет-нет, ни супруга Антона, ни супруга Саввы не покинули наш многосложный мир, но зато обе – почти в одно и то же время – покинули своих многосложных мужей.
Маша уходила легко – ее давно уже утомили многочисленные интриги Антона с горничными и клиентками его отелей. Одна из таких интриг показалась Марии основательным поводом для ухода. Случилось это больше десяти лет назад, Антону Несторовичу было тогда около шести десятков. Маша собрала вещи и молча указала на чемоданы. Антон, только вернувшийся тогда с работы, кивнул, так же молча подхватил чемоданы и вышел на улицу, где его уже ожидал водитель. Так Антон снова оказался в отчем доме на Кисельной, 8.
Холостяковал почти год, пока тихой поступью, на мягких татарских ичигах в его жизнь не вкралась Замиля. Женой девушка так и не стала, но вот уже десять лет всегда была рядом с Антоном Несторовичем – в участившихся к семидесятилетию болезнях и во столько же раз участившихся тихих немолодых загулах.
Савва потерял свою последнюю супругу почти так же – ушла. Но с треском, публичным скандалом и попыткой раздела имущества. Юристы у Саввы были отменные – жена ушла, с чем пришла – с розовым клатчем, в котором лежали права и телефон. Антон даже не помнил ее имени. За почти двадцать лет их дружбы Савва сменил полдесятка жен и пять десятков любовниц. Когда жена молода, то холод в интимных отношениях может ее разозлить. Что, собственно, и случилось.
Савва вполне справедливо считал, что мужчину в постели нужно удивлять. Молодая жена расслабилась, удивлять перестала, он тут же охладел, нашел новую. Прежняя обиделась и – ушла, уступая место новой кандидатке. Когда поняла, что перегнула, то хотела бы и вернуться, но – поезд был уже в пути.
Да и скандалы юридические простить было никак не возможно. Женщина, что предъявляет к мужу претензии публично, тем более с привлечением третьих лиц, тем более в поле юридическом, заклеймена навеки, выбракована и восстановлению не подлежит. Мужчина, если захочет, сам даст, а не захочет, так нечего воду мутить. Так говорил великий Савва, и Антон был с ним совершенно солидарен.
Умудренный нескончаемыми браками и разводами, Савва поступил наконец так, как поет Аркадий Северный в известной повести о барабанщике:
Девушка в платье из ситца
Ночью мне больше не снится, —
Мне разрешила мама твоя,
Но я расхотел жениться.
С тех пор у Саввы были исключительно подруги, а жен больше не было – жены с их претензиями, нелепыми правами и сомнительными обязанностями остались в прошлом, покрывшись ностальгической патиной. Порой мужчина вспоминал о странных, неоднозначных годах брачных жизней, но порция хорошего односолода или бокал добротного вина тут же выводили его из грустной задумчивости.
Савва полюбил маленькие мужские шалости – они наполняли его сердце гордостью, Савва любил барствовать, но был далек от высокомерного чванства. Частенько кто-нибудь из друзей говорил ему:
– Видел тебя недавно с красивой дамой.
– Это мой партнер, – небрежно отвечал Савва.
– По сексу или по бизнесу? – следовал неизбежный вопрос.
– А есть ли разница? – тут Савва позволял себе добавить в голос нотки многоопытной усталости. – И так, и так двое занимаются общим делом к обоюдному удовольствию.
Антон души не чаял в Замиле. По-татарски имя Замиля означало «спутница, подруга, женщина-товарищ, женщина-коллега». И девушка в полной мере соответствовала данному ей имени. И не только характером, не только верностью, преданностью и так необходимой мужчине в возрасте покорностью. Покорностью, поскольку времени оставалось так мало, и негоже было тратить драгоценные дни на мелкие дрязги, объяснения, поиски консенсуса и распределение бытовых забот.
Было в этой татарской девушке вдоволь экзотики и много еще того, о чем втайне мечтает каждый славянский мужчина. Милый округлый овал лица, слегка раскосые глаза, но без выраженного прищура, без эпикантуса, как у монголок или башкирок. Совершенно черные зрачки, иссиня-черные длинные волосы, ниспадающие до талии прямым каскадом. На правой ягодице было у Замили небольшое темное пятно, что выдавало в ней потомка великого Чингиз-хана.
