О. Мейтин.
Когда деревья станут большими 1. Фэнтези/ сокращённый вариант. Ольга Мейтин. – Санкт-Петербург, 2014.
Предисловие
Мир может быть невыносим. Время способно разрушить все планы. А каждый прожитый день неизменно приближает смерть. И вот уже старые пророчества выползают на свет, а ранее невинные люди берут в руки оружие. Небо всё чаще наливается свинцом, а запах полевых цветов отдаёт кровью. Всё вокруг быстротечно и непостоянно.
Но в чёрные дни, когда чутье подсказывает, что хуже уже не будет, а разум, словно насмехаясь, утверждает обратное, обречённость сменяется надеждой, отчаяние становится смелостью, а безумие ‒ перерастает в отвагу. Пусть бежит безжалостное время в сказаниях о древних! Пусть горят сердца в очаге людских страстей! И пусть всесильная судьба уйдёт на покой, уступая место свободе. Сильнее всех великих магов, всех полубогов, всех пророчеств и смертей ‒ воля к победе. И абсолютная жажда жизни. Даже если ради этого придётся принять бой, отказаться от самого дорогого и даже перешагнуть границы…
Глава 1
До слуха изнурённой дальней дорогой путницы доносились звуки праздника. Звон бубнов, гул барабанов и дивные напевы киннора сливались в одну волшебную мелодию. Барабанная дробь то устремлялась ввысь, то умолкала. Бубны своим жизнерадостным перезвоном пронизывали всё вокруг, приглашая принять участие в торжестве.
Ватула сошла с корабля и, ощутив твёрдую землю под ногами, почувствовала себя дома. Окинув пристань беглым взглядом, девушка привычным движением сжала в кулаке огромный зелёный камень подвески и улыбнулась. Именно так она представляла своё возвращение на родину. Ясные зелёные глаза Ватулы искрились счастьем.
За большой площадью, ставшей центром всеобщего веселья, возвышался величественный замок. Она невольно залюбовалась открывшимся ей видом. Горделиво устремившиеся ввысь шпили всем своим обликом демонстрировали могущество и красоту императорского сооружения. Расталкивая своей грубой чёрно-каменной массой свинцовые облака, замок парил в изменчивом небе. Разорванные в клочья небесные полотна цеплялись за шпили и таяли в его каменном теле, заполняя его укромные резервуары. При взгляде на императорский замок складывалось ощущение, что всё в этом мире подвластно изменениям. Но только не он.
С моря подул прохладный ветерок. Откинув длинные пепельно-русые волосы, девушка поёжилась и укуталась в плащ. Подол платья, затрепетав на ветру, мягкими складками обвил её ноги. Ватула прошла сквозь толпу веселящихся людей и, увидев трактир, зашла внутрь.
Главный зал оказался небольшим, почти всё пространство вдоль противоположной входу стены занимала деревянная столешница. Столики были распределены равномерно по всему залу. Справа от входной двери находились две лестницы, ведущие вверх, на второй этаж, и вниз, в подвал. По залу шнырял худощавый паренёк, проворно обслуживая ожидающих за столиками посетителей.
Девушка не без труда нашла свободное место: множество приезжих и местных жителей с нескрываемым энтузиазмом отмечали двадцатилетие победы, и ей повезло занять последний свободный столик. Присев на стул с высокой резной спинкой, она в ожидании обслуги продолжила свои наблюдения. Главным украшением трактира являлась огромная картина на полстены. На переднем плане внушительного полотна на фоне сумрачного пейзажа, озарённая загадочным сиянием, стояла женщина в белом платье. Одежда была прорисована детально, и складывалось впечатление, что при малейшем дуновении ветерка она всколыхнется мягкими складками струящейся ткани.
Ватула на мгновенье испытала необъяснимый трепет, словно в этом полотне сокрыто что-то важное именно для неё. Чуть поодаль располагалась фигура мужчины, она была почти незаметна с первого взгляда, но вместе с тем не казалась менее важной. Костёр освещал лицо и руки, почти полностью отдавая во власть тьмы его облачение. Игра света и тени была несомненной находкой автора картины, хотя полотно нельзя было назвать шедевром или выдающимся произведением. Однако для трактира это было вполне достойное украшение интерьера.
Вопрос «Кто эти люди?» возник в голове почти мгновенно. Мелькнувшее ощущение заставило предположить, что изображённое на холсте не является плодом воображения художника. Эти персонажи явно имели имена и были историческими личностями.
– Госпожа, могу ли я присесть?
Этот вопрос заставил девушку вздрогнуть от неожиданности, но, встретившись глазами с оппонентом, Ватула больше не испытывала тревоги. Перед ней стоял худощавый старик, взгляд его голубых глаз искрился добротой, поэтому она, улыбнувшись, только кивнула в ответ.
– Благодарю вас! – произнёс незнакомец, немедля устроившись напротив, и тут же вновь задал вопрос:
– Полагаю, вы прибыли издалека?
– Вы правы, господин, – ответила Ватула.
– Вы впервые в Сайво?
– Да.
– Я заметил, что ваше внимание привлекла эта неказистая картина, на которой изображены легендарные спасители Сайво. Правда, портретного сходства художнику добиться не удалось.
Мгновенье спустя, бросив придирчиво‑ оценивающий взгляд на полотно, собеседник задал вопрос:
– Я не ошибся, вас интересует история?
Ватула, не скрывая любопытства, поспешно кивнула, не сводя взгляда со старика.
– Пожалуй, я могу многое вам рассказать, если вы располагаете временем…– заглядывая в глаза девушке, изрёк незнакомец и, видимо, прочитав во взгляде чужеземки неприкрытую заинтересованность, неторопливо начал свой рассказ:
– Древняя легенда рассказывает, что государство Сайво в результате долгой кровопролитной войны было разделено на две страны: Шангию и Свирию. К этому привела борьба за трон сыновей императора Пейве, Кая и Рунаса. Кай был магом, а его брат Рунас ‒ воителем. Каждый из них призвал на свою сторону богоподобную сущность: Кай ‒ бога защитника магических существ Карай, а Рунас – бога воителей Рухнаса. С тех самых пор и началась вражда. На протяжении многих столетий наследники этих императоров считались носителями дара богов и обладателями силы, гораздо превышающей возможности обычных обитателей земель. Также в легенде сказано, что Кай создал Шангию, и за ним пошли все маги, а Рунас создал государство Свирия, и за ним пошли воины, не обладавшие магическим даром – кёны. Предполагается, что в дальнейшем обитатели стран перемешались в результате постоянных войн.
Безусловно, каждый император считал, что вся территория ранее единого государства Сайво должна принадлежать именно ему.
Старик, вдруг замолчав, огляделся по сторонам и почти шёпотом спросил:
