Северный ветер пробирал до самых костей, тоненькая курточка совершенно не защищала от вечернего холода. Ветер, как это бывает только в новостройках, казалось, дул со всех сторон одновременно. Кончики волос, еще не совсем высохшие после душа, затвердели и обвисли ледяными сосульками, неприятно щекоча открытую шею. Редкие прохожие, тесно запахнув воротники, старались поскорее добраться до родного подъезда, чтобы спрятаться от пронизывающего ледяного дыхания навалившейся зимы. Мимо просеменила знакомая дворняжка, зябко поджимая к себе заднюю лапку. Особенно сильный порыв ветра громыхнул крышами дальних домов и где-то рядом истошно запиликала сигнализация.
Проходящий мимо пьяненький мужичонка попытался было обратиться с каким-то вопросом, но стоило ему высунуть нос из-под дешевого клетчатого шарфа, как ветер тут же набросился на беззащитное лицо, стал забираться под воротник и мужчина, тут же потеряв тягу к общению, что-то неразборчиво буркнул, запахнулся поплотнее и заспешил прочь.
Ветер, холодный ветер, кидался в лицо гроздьями белых мурашек легкого зимнего снега, доживающего последние дни блеска перед грядущей весной, полной журчащих ручейков темной грязи, в которую ему предстояло превратиться. Вокруг жалобно оголенных стволов деревьев на редких газонах, пока еще сохранившихся островках прелести новых спальных районов, взметались вихревые бурунчики танцующего кордебалета зимы.
Дорога со снующими туда-сюда автомобилями приближалась и, когда до нее осталось не больше нескольких шагов, ветер в последний раз взвыл, взъерошив волосы, и утих, как бы потерял интерес к этому развлечению.
В Москве живут на подработке. Первая же едущая машина, аккуратная, ухоженного вида «девятка», плавно завернула к обочине. За ней тут же пристроился потрепанный «Форд». Водитель стоящего поодаль «Москвича» с шашечками такси на дверях отложил газету, завел машину и с равнодушным выражением лица положил руки на руль.
Сонный молодой парень в «девятке» широко открыл глаза, увидев потенциальную пассажирку, и потянулся открывать заднюю дверь, так как переднее сиденье с щегольским покрытием она явным образом игнорировала. Видно, насмотрелась за свою недолгую жизнь по-настоящему дорогих салонов. Раздосадованный «Форд» тут же начал мигать фарами, требуя его пропустить. Водитель такси с прежним равнодушием заглушил мотор и снова раскрыл газету.
– Куда Вам, девушка? – предательски дрогнул голос водителя, когда пассажирка, забросив ногу на ногу, покопалась в сумочке и протянула ему извлеченный оттуда клочок бумаги, – улица Большая Филевская, тринадцать, – прочел он записанный адрес. – Доставим в лучшем виде.
Машина резко рванулась с места.
«Хорошо, что села на заднее сиденье», – подумала Аня. Сейчас же обязательно будет показывать молодецкую удаль, несясь с безудержной скоростью по разбитым московским улочкам. Обладатели дешевых автомобилей почему-то все до мозга костей убеждены, что нет способа надежней произвести впечатление на девушку. А девушки цепенеют и внутри сжимаются в тугой комочек страха и только и молятся о том, чтобы хоть этот оказался с хорошей реакцией. Быстрая езда хороша на широкой магистрали в надежной иномарке, со всех сторон утыканной системами безопасности, но не в отечественной жертве инженерной безалаберности, в которой столкновение на скорости больше сорока километров в час даже с кошкой грозит смертью или, в лучшем случае, тяжелыми травмами, как водителю, так и пассажиру.
– Вы там живете, девушка, на Филях? – попытался завести разговор парень. – Или в гости едете? Может, к мужу? Или к такой же красивой подруге? А может, еще красивей?
Забавно. Угадал. Аленка и впрямь красивее. В школе так и вовсе всех от зависти крутило при виде ее длиннющих черных кос или глубоких темных глаз. Только Аня ей не завидовала, да и нечему там было завидовать. Да, подарила жизнь красоту, но за подарки судьбы платить всегда приходится, и, чаще всего такой ценой, что, только услышав про нее, подумаешь, да ну ее, эту красоту. Так и Алене приходилось платить. Жизнью с ненавистным отчимом, не дающим приемной дочке прохода. Начиная с десятого дня рождения в каждом темном углу норовящий прижать. И мама, кроме работы, ничего не замечающая. А, может, предпочитающая не замечать. Это же очень просто – не замечать. Вроде и сердцем не жестока, а слез родной дочери не видишь…
Хотя, что она могла бы поделать? Выгнать извращенца и остаться одной? Да нет, так просто не выгонишь. Россия – это не загнивающая западная цивилизация. Здесь остаться одной с десятилетним ребенком ой как страшно, если тебе уже за сорок. А Ларисе Серафимовне под пятьдесят. Алена у нее была поздним ребенком, и растить ее без отца и так было непросто. Родной отец Алены, по словам тети Ларисы, отравился грибами и умер в больнице, когда Алене еще не было и двух лет, однако мама Ани, врач в наркологическом отделении районной поликлиники, глубоко вздохнула и укоризненно покачала головой, когда об этом услышала. Ане этого хватило, чтобы засомневаться в правдивости слов Ларисы Серафимовны. Правда Алене ничего говорить не стала. Зачем? Что человека попусту тревожить? Прошлого не воротишь, как бы и что бы там ни было.
– … уже пятая машина. До этого ездил на БМВ, дорогая в обслуживании, конечно, но зато машина настоящая. Вот решил купить себе девятку для домашних разъездов, – оказывается, вовсю разглагольствовал парень, видимо, приняв молчание пассажирки за одобрение. – Вот пришел из армии и понял, что нечего в институте время терять, надо деньги зарабатывать и жить, как люди.
Тут ты прав, конечно. Такой, как ты, в институте только бы время потерял. Знания, которые там дают, должны быть к уму приложены, а если ума нет, то никакие знания не помогут. Только деньги тебе и зарабатывать.
– …Сейчас делаем свое дело. С друзьями. Через компьютер в интернете.
Ох, боже мой. Может, ответить ему что-нибудь, а то ведь замучил уже. Или потерпеть? В принципе, уже Малую Филевскую почти проехали. Потерпим.
– А вы где-нибудь работаете? Вы курите? Пожалуйста, вот зажигалка.
Хорошая зажигалка, красивая, под Ronson сделана, но рассматривать ее особенно внимательно не стоит. Немедленно распустит хвост и начнет рассказывать, где выиграл ее в карты или купил за сто долларов, хотя красная цена такой подделке – десять.
– А, залюбовались зажигалкой. Я всегда только такими пользуюсь. Дома настоящая коллекция уже. Эту купил в аэропо…
– Остановите здесь, пожалуйста, – мелодичный голос привел Пашу в себя. – Сколько я Вам должна?
– Да нисколько, – попытался поправиться Паша. – Телефончик оставьте и хватит.
Пассажирка открыла сумочку, вытащила пятисотенную бумажку и положила рядом с собой на сиденье.
