Однажды, во времена, когда Лав вёл дела с Денисом по продаже нефтегазового оборудования, и они постоянно мотались в командировки на северные просторы Родины, ему удалось познакомиться с одним интересным человеком. Его звали Евгений Михайлович, он занимался снабжением буровых установок необходимым для работы оборудованием. Его слабостью были женщины с большим бюстом, с которыми он любил поплескаться в бассейнах и посидеть в жарких парилках, когда на улицах свирепствовали лютые сибирские морозы. Лав надолго запомнил один диалог, который состоялся с ним в удивительной по красоте сауне города Нижневартовска.
– Какой бизнес в России главный? – спрашивал Евгений Михайлович у него.
– Нефтегазовый, – отвечал Лав, закрываясь от брызг воды из бассейна, в который со смехом плюхнулась одна из грудастых девиц, составлявших им компанию.
– Правильно, – кивал Евгений Михайлович, – так уж издревле повелось, что мы русские лентяи по своей природе и кроме, как торговать природными ресурсами ничего больше не умеем.
– Однако ж мы за эти ресурсы готовы самозабвенно умереть в схватке с тем, кто на них положит свой жадный хитрый глаз, – заметил Лав.
– Мы всегда будем за них бороться – это вопрос нашего выживания. И никто не спорит – всё, что находится на нашей территории, принадлежит нам заслуженно, – согласился Евгений Михайлович, – но речь сейчас не об этом. Речь о той сфере бизнеса, в которой мы с тобой работаем с Божьей волей.
К нему подбежала ещё одна девица, распахнула на себе красное махровое полотенце, в которое была завернута, и навалилась на него, сидящего на пластмассовом стуле со спинкой, всей массой своего добротного тела так, что нос Евгения Михайловича потонул промеж её больших колокольных грудей. Он обслюнявил ей соски, пока девушка безудержно хохотала. Потом она от него отстранилась, снова запахнула полотенце, взяла со стола рюмку водки, залпом опрокинула её, и, бросив игривый взгляд на Лава, побежала к подругам. Евгений Михайлович успел шлёпнуть ей по мясистой заднице, после чего продолжил свою мысль:
– Рядом с нами Самотлорское месторождение и 16700 скважин, которые уже качают нефть. Еще 570 скважин бурят в настоящий момент. Все они качают или будут качать чёрное золото до 200 тонн в сутки. И, разумеется, это привлекает к ним нас – грубых и волосатых мужиков. Многотысячным роем кружим мы перед ними в надежде прибиться к скважинам непосредственно, то есть криминальным путём, или через юридические фирмы, обслуживающие скважины, как в нашем с тобой случае.
– Словно мужчины, соблазняющие ожидающих своей очереди женщин, – улыбнулся Лав.
– Вот именно, Павел, вот именно, – поддержал его Евгений Михайлович, – ты очень точно нашёл сравнение этому явлению. Я вообще рассматриваю каждую новую скважину как живую женщину со своей изюминкой. Сложная или простая, горизонтальная или вертикальная, дорогая или бюджетная, разведочная или эксплуатационная – любая характеристика напоминает мне женщину.
– Как это? – улыбнулся Лав.
– Ну, простая скважина словно простая баба, её буришь с опережением графика, никаких препятствий и дополнительных затрат. А бывают такие сложности при бурении, что кончаешь все нервы: сплошные простои, через каждые 10 метров аварии, неизбежное дополнительное финансирование и выговоры со стороны начальства. Так и со сложными девками: всю кровь выпьют и оберут до нитки, прежде чем добьёшься того, чего хочешь.
– Это точно, – засмеялся Лав, – а как быть с вертикальными и горизонтальными скважинами? Как это связано с девушками?
– А в чем отличие этих скважин? – довольный интересом собеседника спросил Евгений Михайлович.
– В способе бурения.
– Точнее в угле отклонения от вертикали. Вертикальные бурят с максимальным уклоном в 5 градусов. Угол наклона горизонтальных скважин доходит до 90, при этом труба входит в пласты земли параллельно. Это первое отличие, второе – это повышенная отдача пласта при горизонтальном бурении. Коэффициент при этом увеличивается на 30 процентов. Так же и девушки: одних мы называем брёвна, с которыми скучно неинтересно и однообразно, а со вторыми устраиваем в постели родео, получая при этом гораздо больше удовольствия.
– Я понял твою логику, мужик, – совсем повеселел Лав, – попробую угадать различия между разведочными и эксплуатационными скважинами.
– Валяй.
– Разведочные скважины – это девочки нетронутые, невинные и непорочные. А эксплуатационные скважины – это мамки-станки, которые удовлетворяют похотливые желания сильной половины человечества.
– Да, ты правильно понял мою мысль, Павел, – поддержал его Евгений Михайлович, – разведают девку одни мужики, словно сорвут целку девственнице, а вот эксплуатируют уже другие, если она пойдёт по рукам после этого.
Они засмеялись, словно бы это было так уморительно подобно свежему сатирическому анекдоту на злобу дня.
– Но главное здесь в другом, – продолжал Евгений Михайлович. – главное, что я понял заключается в том, что у каждого мужика есть своя скважина. Сколько бы он не кочевал от одной к другой, всегда найдется та, которая, в конечном счете, будет приносить ему основной доход. Это будет его любимая скважина, за которую он будет держаться всеми возможными способами. Это будет именно та скважина, которая остановит его поиски, и у которой он найдет своё прибежище.
Почему это тогда запомнилось Лаву, он не знал. Одного забавного сравнения было явно недостаточно – нечто большее подразумевали слова его бизнес-партнера. Но что именно – на тот момент времени он не мог осознать в полной мере.
Лав стоял среди людей в чёрных длинных плащах с капюшонами. Он не видел их лиц, потому что на каждом была белая маскарадная маска. Лав тоже был в маске, только она была ярко красного цвета. Гробовое молчание собравшихся в тёмной комнате представителей Общества будоражило его, заставляя мысли хаотично блуждать по затейливым лабиринтам сознания.
Всего в комнате находилось не более ста человек. Большинство из них с любопытством смотрели на Лава сквозь прорези в своих масках. Вдруг откуда-то сверху донёсся тихий звук колокола. Люди зашевелились и начали двигаться в сторону одного из углов комнаты. Лав, подхваченный этим течением, тоже пошёл вперёд. Следуя за чьей-то широкой спиной, двигающейся устрашающе спокойно и в то же время фанатично смиренно, он услышал учащённое биение собственного сердца.
«Началось», – с облегчением, и одновременно с тревогой подумал он, устремляясь навстречу новой жизни. Он заметил, что, дойдя до угла комнаты, люди пропадали из его поля зрения. Куда они исчезали, оставалось загадкой недолго, так как вскоре, оказавшись в этом углу, Лав увидел перед собой узкий коридор, слабо освещённый ультрафиолетовым излучением люминесцентных ламп. Общество медленно двигалось по его извилистым формам. Лав шагнул в пасть этого зловещего коридора. Медленно ступая по его мягкому полу, он ощутил нечто жуткое, что объединяло его с присутствующими. Эта цепочка людей, шедшая в полной тишине к священному для них алтарю, была похожа на ядовитую змею, уверенно ползущую на запах своей будущей жертвы.
