Ноябрь 55-го.
Над высоченным зданием очередной корпорации, у его острого шпиля развивался синий флаг с четырьмя звездами в ряд, флаг конфедератов, насильно заставивших нас стать союзниками тех, кого мы считали недругами. Остановившись лицезреть, как трясется в собственной смысловой безыдейности стяг, я встал будто камень, посреди бурной реки, что имело столько ответвлений, будто назад или вперед, я шел, пробираясь сквозь толпы безликих и серых людей, с неба поливал непрерывистый ливень со снегом, который опадая на плечи прохожих и грязную землю тут же исчезал, так же скоротечно, как и жизнь, метающихся в этом смердящем метро обстоятельств проходимцев, что так и ищут себе проблемы на задницу, а таким как я, приходится разгребать их дерьмо и им же обедать.
Так было и в тот день, наш транспортер, выделенный на мой отряд, был поломан, в ходе очередной погони на этой колымаге за какими-то безномерными ублюдками, потому до мест преступлений с того момента приходилось добираться через общественный транспорт, однако и пешая прогулка для меня была полезна, дышать заразным и грязным воздухом, с этими прямоходящими, двуногими червями, что толпятся как в кишке глисты.
Можно ли было назвать это захолустье, под названием Кнарас*, мегаполисом, сказать довольно сложно, на мой личный взгляд, но в этом огромном городе были все признаки развивающегося центра относительно ближайших других округов: развитая инфраструктура, далеко идущие технологии и люди, что толкали колесо прогресса, все это было, но засранная экология, моральный упадок средь всех возрастов добравшийся до среднего класса, это ли то, чем стоит гордится и говорить по радио? Сильно сомневаюсь, да я и сам не лучше, если честно сказать, – старик, что еще влачит свое существование во всех его смыслах, утопая в море алкоголя и собственных кошмаров, забывая о себе, могу ли я судить других, если сам остаюсь в комфортной среде? Но в конечном итоге считаю, что я остаюсь поручнем, лестницей, если даже не лифтом, для потерянных, помогая людям, спасая жизни… Но спас ли при этом собственную? Что дало мне это, так называемую мнимую гордость? Анализируя спустя 22 года свою работу, что может дать миру после себя крепкий на вид, но в мягкой обложке, с обмякшими страницами внутри журнал о рыбалке, машинах или вовсе порнухе? Я не хотел никому помогать, но для меня это долг, пускай хоть я сам в помощи никогда не нуждался, не просил. Я не хочу меняться, но фатальность судьбы моей не разделяет данное мнение, но некоторые из моих принципов я не желаю нарушать, как бы то ни было и не произошло в жизни моей и не потребовала туша мирская, волочащая физическую оболочку с потребностями.
Коротая время в размышлениях, я уже подходил к постройке, к так называемой «Тонгойке»*, сотен тысяч монотонных зданий, которые звали так в честь бывшего президента, что поднял страну с окровавленных колен, который построил столько городов, что и называть эти низкорослые семиэтажки начали называть его фамилией, что иметь спустя время стало некий нарицательный характер.
Серый, и пока что без трещин, бетон был лицом этого острого углами дома, как и остальной ряд одинаковых зданий, что без линз можно было бы подумать, растирались за горизонт, однако и без того было понятно, что эти муравейники были не больше, чем тюрьма, за которую ты платишь квартплату.
Подходя к черной решетке, огораживающей внутренний дворик дома, возле которого стояли патрульные машины, разрисованные в сине-белые цвета, я подошел к одной из них, с открытой дверью, а внутри салона сидел молодой на вид парень, в форме офицера, и проведя рукой по крыше авто убрал осевший мокрый снег и резко хлопнул по крыше.
– Кто здесь?! Руки за голову, бомжара! – Испугавшись, нервозно пытался нащупать за поясом свой пистоль офицер, как перед ним я ловко покрутил в руках его оружие.
– Детектив Моэль, – Достал из внутреннего кармана своего пальто пластиковую карточку удостоверение и показал его офицеру. – Какой участок на месте? – И кинул в руки его пистоль.
– Детектив, вам стоит быть аккуратнее, а то я ведь мог и не узнать вас. – Он судорожно облапывал свое оружие, щуря свой взгляд на мое удостоверение, а после все же попытался сунуть свой пистоль за спину в кобуру и поправил на себе черную фуражку.
– Офицер, вам стоит быть более внимательнее, прежде чем вы обделаетесь в штаны, когда у вас украдут пистоль. – Я отошел от машины, не мешая вылезти офицеру из нее. – Какой участок?
– 12, сэр. – Он поднес обе ладони к своему рту и подышал на них, пытаясь согреться. – Меня оставили следить за транспортом.
– Благое дело творишь, парень, продолжай в том же духе. – С долей иронии в голосе я похлопал ему по плечу и пошел внутрь здания, отворяя с неприятным скрежетом проржавевшую дверцу решетки и пройдя чуть дальше, вошел уже в само здание.
Зайдя в фойе, чей вид составляли порванные пару диванчиков, мигающий свет лампы-вентилятор, без одной лопасти, но при этом медленно крутившийся вокруг собственной оси, и увидев что нет никого, чтобы меня встретить, я достал журнал из кожаной сумки, что была переброшена через мое плечо, и в журнале я искал информацию по новому делу: на каком этаже и в какой квартире произошло преступление.
Открыв потертый и чуть порванный журнал с синей, пластиковой обложкой с надписью «ДЕЛА #» я стал листать быстро до самого конца, и вспомнив, что из своего участка, один только я пользовался письменным методом ведения информации, вместо новоприобретенными электро-журналами, сматерился шепотом, и положив свой толстенный журнал обратно, достал из сумки портативное устройство, размером с ладонь, при нажатии на экран которого, начала высвечиваться различного рода информация и реклама для потенции. Ничего не понимая, как и куда тыкать, чтобы выявить нужную мне информацию, я услышал звонок, и на экране электро-журнала высветилось имя «Майкл Фарли».
– Ты где, мудло старое? – из устройства проглючил низкий и хриплый голос.
– А ты где, футфетишист жирный? – Прокричал и оплевал не специально весь экран гаджета.
– Третий этаж, сразу налево, седьмая квартира, увидишь тут дверь на распашку, столько из 12 участка говн… – Последнее слово утонуло в проглюченой звуковой волне, как следующим моментом был слышен чей-то голос на фоне. – Сам ты говноед!
Не дослушивая начавшуюся словесную перепалку, я подошел к дверям лифта и нажав выжженную кнопку, чтобы его вызвать, сколько бы не жал, понял, что добираться до нужного этажа, придется пешком по лестнице.
