– Постарайся не опозорить нас, – говорит мне брат. – Если сможешь.
Я смотрю на пустой двор и будто бы не замечаю, как слева ухмыляется лорд Дэйрилин. Ему всегда по душе колкости брата, особенно в последние три года. Среди окружающих дворян шорохи и возня, но я не понимаю, смешно им или наскучило ждать. Мать хмурится, не отрывая взгляда от ворот. Может быть, настраивается на визит короля, а может – просто нисколечко не надеется, что я ее не опозорю.
Глухой перестук копыт становится громче. Звучит как налетающий ураган, как ровный гулкий рокот, предваряющий ливни и шквальные ветра. Я крепко сжимаю руки и хочу, чтобы это скорей закончилось.
Конный отряд рысью въезжает в ворота, деревянные стены умножают лязг подков по брусчатке и перезвон упряжи. Первые всадники разъезжаются в стороны, освобождая путь следующим. И следующим. Я с тревогой смотрю на мать, затем снова на солдат. Насчитываю двадцать человек в легких доспехах, прежде чем понимаю, что их по крайней мере вдвое больше. Меж ними скачут пятеро нарядно одетых всадников.
Никаких приказов не слышно, а вся толпа уже слаженно перестраивается, конные гвардейцы встают в два ряда, образуя проход между нами и пятеркой людей в середине. Титулованные гости мягко спрыгивают на землю, будто ни руки, ни стремена им вовсе ни к чему. Я мельком вижу, как у главного конюха, готового принимать лошадей, взлетают брови и загораются восхищением глаза.
– Его Величество король Менайи, – возглашает один из придворных, когда их правитель выступает из сердца свиты вперед и легонько кланяется. Остальную часть представления гостя, длинные списки титулов и предков я уже не слушаю. Вместо этого рассматриваю короля. Кажется, он старше моей матери, но выглядит для своих лет прекрасно. Высокий и подтянутый. На нем традиционный для их народа летний плащ: свободный, распахнутый спереди, без капюшона, но с рукавами, серебряная вышивка ярким штрихом вьется по краям темно-синей ткани. Под плащом туника до колен, изящно расшитая серебром и самоцветами, и эти их необычные широкие штаны. Ниспадающие до плеч волосы, черные с проблеском седины, оттеняют смуглую кожу и смягчают острые соколиные черты лица. Вокруг глаз короля собирается тонкий узор из морщин. Он обводит взглядом горстку нашей знати и улыбается, и ничего, совершенно ничего нет за этой улыбкой.
– Ее Величество вдовствующая королева-регент Адании, – в свою очередь объявляет распорядитель Джераш. Мы кланяемся следом за матерью, присевшей в реверансе. Она облачена в свое лучшее парчовое платье – слишком теплое для ранней осени, – и все же в ней нет и половины того величия, что излучает король. Но ведь и наше королевство – удачно укрытый горами клочок леса – ничтожно в сравнении с его землями. Менайя – страна безбрежных равнин, богатая фермами на юге и лесами на севере. И еще солдатами. Я сглатываю комок в горле и опускаю глаза. У нас всего пятьдесят человек при дворе. У короля в отряде хватит вышколенных воинов, чтобы захватить наш дом и присоединить наше королевство к своему легко, будто докинув мелкую монетку в кошелек.
Однако, если кухонные пересуды не лгут, он здесь вовсе не за тем. Ну или за тем, но начинает игру издалека.
Джераш представляет брата, который кланяется немножечко ниже, чем король. Теперь мой черед. Делая реверанс, я чувствую пристальное внимание короля и изучающие взгляды всей его свиты. Не поднимаю глаз, стараюсь дышать ровно. Только бы он оказался добрым и мягким, каким был мой отец; только бы и сына воспитал таким же.
– Принцесса Алирра, – произносит король. Я выпрямляюсь и гляжу ему в глаза. Он изучает меня так, будто выбирает козу, скользит взором холодным и оценивающим, словно мясник, прежде чем снова смотрит в лицо. – Мы наслышаны о вас.
– Милорд? – Я давно выучилась отвечать ровным и спокойным голосом, если напугана только до полусмерти. Вопреки моим молитвам, нет в его характере ни единой мягкой черточки.
– Наслышаны о вашей честности. Необычная особенность, я бы сказал.
Внутри тугим клубком вьется ужас. Я через силу складываю губы в подобие улыбки. За любой другой ответ семья просто раздавила бы меня презрением. Брат застыл как истукан, руки по швам.
– Вы очень любезны, – выступает вперед мать.
Король еще мгновение смотрит на меня, оставляя ее без внимания. А я ведь уже думала, что смогу убежать от судьбы, от своего положения в семье, – и так ошибалась. Никакого чудесного будущего ждать не стоит. Король приехал за мной, прекрасно зная, что для семьи я пустое место.
Он отворачивается и вежливо улыбается матери. Получив приглашение, сопровождает ее вверх по трем ступенькам и сквозь большие деревянные двери дома. Мы с братом идем следом, за нами по пятам – придворные вперемешку с королевской свитой.
– Честная Алирра, – повторяет брат так, чтобы все рядом его услышали. – Какая ты у нас разумная и мудрая принцесса.
Я иду, будто не обращая внимания. Теперь целую неделю придется озираться и прятаться от него по углам. Из-за гостей вино и эль в доме будут литься рекой, а это плохо вдвойне. И все-таки не злые выходки брата занимают сейчас мои мысли, а то, что нужно королю и, главное, зачем.
Мне удается ускользнуть, когда король скрывается в покоях, чтобы отдохнуть после традиционного обмена подарками и угощения легкими закусками. Их встреча с моей матерью, братом и Советом лордов назначена перед ужином. И хотя едва ли брат станет искать меня прямо сейчас, я на всякий случай прячусь в одном из немногих мест, до посещения которых он точно никогда не опустится.
Вся кухня отчаянно готовится к вечернему пиру. Стряпуха раздает приказы и сыплет пряности в котел. Дара, Кетси и еще три служанки едва поспевают нарезать, шинковать и разделывать. Кто-то из солдат пытается замесить тесто, неловко сплющивая его пальцами, а бедный малыш Ано, которого зовут на кухню только в крайних случаях, отважно старается нацепить на вертел будущее жаркое.
– Давай-ка мне. – Я спасаю тесто из солдатских рук. – Лучше помоги Ано с мясом.
Солдат бросает на меня благодарный взгляд и отходит к очагу. Кетси забирается на скамью рядом со мной, чистит морковь.
– И какие они? – спрашиваю я, взглянув на нее.
Может, она еще и маленькая, но понимает враз.
– Воспитанные. От них совсем никаких хлопот, и старшим девочкам не докучают, не то что иные господа, которым все равно, по душе это кому-то или нет. Но они ж еще недолго пробыли. Поглядим.
Поглядим, да. Неизвестно, на всю ли неделю хватит благовоспитанности менайцев. Еще успеем понять, каковы они.
