Вам никогда не казалось, что эволюция человечества – это путь в никуда, а человечество – это капризный ребенок, севший в вагонетку, которая мчится не останавливаясь в бездну забвения? Или же, может быть, это раскрученная до огромной скорости воронка из утекающей жизни, в которую человечество добровольно прыгает, чтобы больше уже никогда не появиться на этой планете?
Человечество упорно, год за годом, век за веком, шло и продолжает идти к своему концу. Хотя стоит признать, что к двадцатому веку мы уже не просто шли… мы бежали с максимально возможной скоростью. Мы уничтожали леса, загрязняли океаны, выводили новые вирусы, создавали новое оружие. В двадцать первом веке человечество подошло к невидимой границе – точке икс. Что нас ждет за этой границей? И если случится апокалипсис, кто выживет? Самые богатые? Самые смелые? Самые сильные? Или самые хитрые? Или выживут те, кто сможет в себе победить саму склонность к совершению грехов?
И что из новых выдумок человека в конечном итоге приведет к началу конца? Новые вирусы? Новое биологическое оружие? Новое химическое оружие? Ядерная бомба? Атомная? Водородная?
Кто мы есть сейчас, раз позволяем себе подобным вершить судьбы всего человечества? И как мы будем пытаться выжить, если апокалипсис все же наступит?
Мы заглянули в бездну, мы старательно смотрели на нее, дразнили, вертясь и прыгая перед ней, как бы показывая, что нам ничего не страшно. И теперь бездна смотрит на нас не отрываясь. До Судного Дня осталось не так много времени. И если мы не поторопимся исправить все, что натворили, то эпоха человечества завершится навсегда.
Мы оказались на пороге конца эпохи Антропоцена.
В тот год лето в Москве и области выдалось на редкость жарким. Начиная с конца мая, стояла невыносимая духота, а воздух казался плотной и тягучей биомассой, которая обволакивает тебя, куда бы ты ни направлялся.
Если в квартире стоял кондиционер или система очистки воздуха, то жители этой квартиры считались счастливчиками. Фирмы, устанавливающие кондиционеры, обогатились на несколько лет вперед. Очереди были расписаны на несколько месяцев. При этом, как бы это ни казалось странным, солнечным то лето все же никак нельзя было назвать. Воздух был жарким, пахучим и как будто склизким, а небо почти постоянно оставалось затянутым тяжелыми тучами. Дожди и грозы были очень частым явлением. Но, как ни странно, даже после дождя легче дышать не становилось.
Изнывающая офисная Москва, наплевав на потерю денег, то и дело брала больничные. Кафе и рестораны простаивали без посетителей, которые предпочитали оставаться дома и принимать холодную ванну по нескольку раз на дню. В магазинах самым популярным и практически единственным доходным продуктом на протяжении всего лета была вода: простая, газированная, минеральная. Любые объемы воды просто сметались с полок покупателями. И теперь, заходя в магазин, покупателям представлялась следующая картина: во всех холодильниках вместо алкоголя и большинства продуктов стояла вода. Остальные продукты постепенно исчезали с полок магазинов, а если и оставались, то совсем в небольшом количестве.
Не хотелось есть, не хотелось готовить, не хотелось работать, не хотелось заниматься спортом, не хотелось ничего. Вообще ничего. Хотелось лежать под кондиционером в ванне со льдом и поглощать этот лед огромными порциями.
И днем, и вечером улицы города стабильно оставались полупустыми. Ночью, когда жара спадала и становилось хоть немного прохладнее, на улицы выползали жители окрестных домов. Некоторые специально приезжали в парк Горького в четыре-пять утра, чтобы постоять на набережной. Так сказать, остудить мозги, успокоить нервы и набраться свежести на следующий день.
Многие поменяли график жизни и днем в полузабытом, полусонном состоянии лишь отлеживались, а полноценно жили только ночью.
К великому изумлению власть имущих и владельцев крупного бизнеса, простые граждане в массовом порядке начали увольняться, справедливо полагая, что в октябре, когда станет окончательно прохладно, можно будет вернуться к работе – пусть не в этой, пусть в другой компании, в другой области, а может быть, и на другой планете.
Жизнь в городе и за его пределами встала. Те, кто имел возможность, уехали из страны отдыхать за рубеж. Особенно тем летом были популярны направления, которые в другое время не пользовались спросом: Исландия, Швеция, Финляндия и другие страны с прохладным климатом. Пользовались успехом и северные территории России.
Людям хотелось хотя бы на пару недель уехать из Москвы, чтобы остыть и не ощущать липких объятий московского воздуха.
Тем не менее в этом липком теплом аду оставались люди, которым некуда было деваться, а, напротив, приходилось работать в усиленном режиме. Это, конечно же, были врачи. Поскольку количество острых и внезапных состояний, а также обострений хронических заболеваний увеличилось не в разы, а в сотни раз. Сердечные приступы стали самым частым явлением у людей любого возраста. В медицинской сфере наблюдался настоящий апокалипсис. Больницы были переполнены, в поликлиниках очереди к терапевтам и к кардиологам исчислялись неделями. Врачи работали сверхурочно на постоянной основе и после смены в буквальном смысле валились с ног от усталости.
В фармацевтической области воцарился не меньший хаос. Очереди в аптеках стали такими же огромными, как в советские времена. Приходилось ограничивать продажу лекарств, поскольку их не хватало на всех. Аптеки перешли на круглосуточный режим работы. Теперь в аптеку ходили чаще, нежели в супермаркет.
В середине лета в Подмосковье, ко всем прочим «радостям», добавились и другие важные проблемы: окраины Подмосковья начали гореть. Горело все: торфяники, просто сухие участки леса, дачи.
Ближе к середине июля Москву окончательно затянуло смогом. Поэтому каждый, кто остался в Москве, страдал от гари. Вся одежда, вещи – буквально все было пропитано этим смрадом. И никакими стирками от этого запаха невозможно было избавиться.
Сон оборвался внезапно. Арина резко села на кровати, еще не понимая окончательно, проснулась ли она, сон ли это, или уже реальность. Закрыла глаза руками. Потерла глаза, потом уши, потом волосы.
– А-а-а… Господи, что же такое происходит, я совершенно не понимаю… Что это? – она опять закрыла глаза руками.
Просидев так минут пять, Арина встала с кровати. Нужно было сварить кофе. Муж был в командировке, дети – у бабушки. Шли летние каникулы, и мать Арины взяла детей к себе, чтобы Арина смогла быстрее закончить работу.
