Общеизвестно изречение: сколько людей – столько мнений. Приложимое, пожалуй, к любому социуму с демократическими традициями, оно вряд ли пригодно к сфере права. Можно вспомнить хотя бы многострадальную судьбу действующего пока Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года. Принимала его Государственная Дума РФ в условиях чрезвычайной спешки (вопрос об утверждении Кодекса значился во втором десятке заключительного перед перерывом на каникулы дня), а из попыток задать вопросы по содержанию принимаемого нормативного акта (пресекаемых председательствующим на сессии лицом) следовало, что депутаты имели весьма смутное представление даже о структуре УК РФ. А ведь юристам-профессионалам затем было отведено полгода на усвоение содержания этого правового акта.
То, что последовало после введения в действие УК, можно определить одним словом: «вакханалия». Изменения и дополнения сыпались как из рога изобилия, о принципах уголовного права законотворцы вовсе забыли, и ныне Кодекс представляет собой разношерстное лоскутное одеяло, слабо напоминающее систематизированный правовой документ. Достаточно сказать, что из 256 статей Особенной части Кодекса лишь чуть более 10 статей (minimum minimorum) остались пока неизмененными, преимущественно размещенные в главах 33 «Преступления против военной службы» и 34 «Преступления против мира и безопасности человечества». Если даже исключить нововведения в санкции статей Особенной части УК РФ, то и тогда количество изменений впечатляет.
Все это напоминает описанную в одном известном стихотворном произведении ситуацию: «Комбайнеры молодецки… косят бреющим полетом… А от зари и до зари мчат за ними косари». Даже юристы «высшего пилотажа» не успевают за депутатами-стахановцами в восприятии их нововведений в Уголовный кодекс; гандикап столь значителен, что не поддается уменьшению. Впечатление такое, что Федеральное Собрание и Президент страны набрали спринтерскую скорость на стайерской дистанции и уверены, что они этот темп выдержат, а что происходит позади, в жизни, их не столь уж и беспокоит.
Причины мы видим две. Во-первых, власти полагают, что необходимо догнать преступность, иначе эфемерны надежды на ее укрощение, сдерживание. А для этого следует оперативно реагировать на изменение криминологической ситуации в стране, структуры преступности. Во-вторых, важно держать тонус не только в сфере законодательства, но и правоприменения, не допустить застоя и там, и там.
Возникает вопрос: а посильна ли задача, если методы ее осуществления и непоследовательны, и нередко ущербны (достаточно вспомнить судьбу состава клеветы в отношении судьи: состав исключили, а через полгода восстановили).
Есть ли выход из создавшейся ситуации? Конечно же: 1) надо следовать принципам уголовного права и 2) законотворцу усвоить азы конструирования уголовно-правовых норм и ни на йоту от них не отступать.
Должен ответственно заявить: представленный А. В. Иванчиным труд, явившийся закономерным итогом его глубоких и продолжительных по времени научных изысканий, преследует цель привнести в процесс уголовного законотворчества заметную лепту, помочь обеспечить качество и системность правотворческой деятельности. За сердцевину этого процесса в предлагаемой работе взята, пожалуй, центральная проблема законодательной деятельности в области уголовного права – проблема конструирования составов преступлений. После ознакомления с содержанием этой добротной и полемически написанной монографии не остается сомнений в том, что автор справился с поставленной перед собой задачей, предложив логически завершенную и продуманную концепцию конструирования состава преступления.
Пожелаем же автору успехов на его тернистом пути! Знаю, ему это по силам.
Ответственный редактор,
д. ю. н., профессор, заслуженный деятель науки РФ
Л. Л. Кругликов
Моим родителям
Владимиру Георгиевичу и Вере Петровне с любовью и пожеланием долголетия посвящается
Уголовное право можно сравнить со зданием, в фундамент которого встроен состав преступления, который на правах юридического основания уголовной ответственности выступает важнейшим инструментом правотворческой и правоприменительной деятельности в сфере борьбы с преступностью. Столь существенное значение состава общепризнано со времени выхода в свет серии работ А. Н. Трайнина>[1] и по сей день: «Учение о составе преступления – одна из самых важных составных частей уголовно-правовой теории… и имеет решающее значение в теории уголовного права в целом»>[2]. «Состав преступления (corpus delicti) – один из центральных категориальных, системообразующих институтов российского уголовного права. На его основе формируется Особенная часть Уголовного кодекса Российской Федерации>[3], устраняются законодателем выявившиеся пробелы уголовно-правового регулирования и охраны различных по аксиологическим (ценностным) оценкам общественных отношений, осуществляется правовая оценка, т. е. квалификация, преступлений, дифференцируется тяжесть уголовной ответственности в зависимости от того, содержатся ли в действиях виновного лица признаки состава того или иного вида преступления», – отмечал Ю. И. Ляпунов>[4]. С учетом многообразия функций, которые выполняет состав преступления в уголовном праве, его открытие в юриспруденции не без оснований сравнивается с созданием в химии таблицы Менделеева>[5]. Добавим также, что состав определяет «сердцевину» предмета доказывания по уголовному делу, а потому от его четкой и ясной обрисовки в законе напрямую зависят результаты практической деятельности в сфере борьбы с преступностью.
Отсюда понятно, насколько принципиально важно для эффективного решения задач, стоящих перед уголовным правом, качественно сконструировать состав преступления в уголовном законе. Однако анализ УК РФ как в первоначальной его редакции, так и после его масштабных изменений и дополнений, имевших место в 1997–2014 г. г., приводит к неутешительному выводу о том, что процесс конструирования состава преступления в нашей стране фактически не поставлен на «научные рельсы». Тому есть, разумеется, и объективные причины, поскольку, как справедливо отмечал еще П. И. Люблинский, искусство образования составов есть один из сложнейших вопросов юридической техники>[6]. Вместе с тем, и наука уголовного права до сих пор не разработала концептуальных основ конструирования состава преступления (которые бы определяли технические средства и приемы создания состава, общие и специальные правила его построения и т. д.).
Особенно остро потребность в разработке указанных теоретических основ ощущается сегодня, в период продолжающейся безудержной «инфляции» УК РФ, когда «в результате многочисленных изменений и дополнений, внесенных в разное время под влиянием меняющихся тенденций уголовной политики, нарушилось системное соответствие между статьями УК РФ» (из Резолюции III Российского Конгресса уголовного права 2008 г.
