Все имена героев данного повествования и наименования организаций не совпадают с истинными. Большинство географических названий также отличаются от действительных, но отличаются незначительно. При желании можно вычислить верные координаты.
Следуя взаимно противоречащим обязательствам и исходя из взаимоисключающих соображений, я старался быть как можно конкретней, уходя тем не менее от тяготящей точности: заинтересованный доплывет, а остальным – по барабану.
Основные же причины такого не совсем обычного подхода к географическим названиям, а также смысл, вкладываемый в определение жанра – «роман-контакт» – станут, может быть, темой отдельной истории – если это будет угодно судьбе.
* * *
За кромкой далекого леса что-то вспыхнуло: мощно и ослепительно. Вспышка озарила зловеще-оранжевым светом темные клубы дыма, мгновенно взметнувшиеся там, далеко над лесными макушками, слева и справа от вспышки.
Вслед за вспышкой и клубами дыма над вечерней тайгой прокатился удар, сменившийся грохотом такой неудержимой силы и ярости, что, казалось, мир рушится, многократно предсказанный конец света настал.
На фоне оранжевого, клубящегося зарева одна из лесных макушек в середине бушующего огня вдруг начала расти, превращаясь в ровный и могучий ствол без веток, с острой конической вершиной.
Секунда, другая, и вот уже черная с заточенным верхом колонна отделилась от кромки тайги, повисла в небе, опираясь на лес сияющей, ревущей струей слепящего огня. И замерла так неподвижно – на картине.
* * *
– Плесецк. Космодром. Старт. – Подслеповато щурясь, посетитель вернисажа прочитал название картины и, повернувшись к ее автору, похвалил: – Удачно момент схватили, Николай Сергеевич! Казалось бы, статика – а движение чувствуется. Вполне! Поздравляю. Гениально!
– Спасибо, – кивнул в ответ автор, мужчина лет сорока с небольшим, и, улыбнувшись – сдержанно, официально – окинул зал пустым, отрешенным взглядом, но все же, конечно, взглядом, слегка светящимся и торжеством: человека несложно купить, было б желание.
Хихикая и подталкивая друг друга, к художнику подплыли две девицы лет восемнадцати, попросили автограф. Достав «паркер» с золотым пером, он взял протянутый ему каталог.
«Заслуженный художник Российской Федерации Николай Сергеевич Белов» – было набрано крупными буквами на обложке каталога сверху, а ниже, мельче, название экспозиции – «Полярное сияние».
Сколько же сил, средств, нервов, времени, крови и пота было вбито в сегодняшний день! Персональная выставка – это всегда нечто отдельное, но выставка, в которую вложена половина жизни… Не половина, конечно – доля. Лучшая доля.
«Другой не будет никогда-а-а…» – мелькнул в мозгу огрызок известного романса.
Тьфу!
Девочки испуганно отшатнулись, как-то очень одинаково, на удивление синхронно, но, тут же сообразив, что плевок адресуется, конечно, не им, а кому-то или чему-то еще, они столь же дружно качнулись назад, едва не столкнувшись при этом лбами. Завидная реакция! – мелькнуло в голове. В тот же момент он невольно представил обеих у себя в постели – такие две зеркальные друг другу, что с ними сделаешь – все или, наоборот – ничего? Он радостно фыркнул от этой мысли, и девочки-зеркалки, переглянувшись мимолетно, фыркнули ему в ответ. «Все! – решил он и размашисто расписался на обложке каталога: – Все с ними сделаешь».
– Народ надежный.
– Что вы сказали?
– Да ничего.
Плохо дело! Он болезненно сморщился, увидев себя со стороны – чужими глазами. Шиз. Неврастеник. Что его гложет последнее время? Неясно. Ясно одно – именно так и становятся мишенью. Легкой добычей для окружающих.
Последнее время он просто физически ощущал: его встревоженная физиономия просит у окружающих кирпича. Общеизвестно, что означает подобное настроение. Кто ищет, тот всегда найдет. Рожа просит – она своего добьется. Кирпич не сможет ей отказать. И он где-то здесь уже, на подлете. И часы у него сверены, и гироскопы раскручены. Сделал маневр, зашел на исходную, подключив в развороте твердотопливные ускорители. Метка цели в кресте. Не промахнется.
Все было гадко, безобразно до ужаса – и на душе, и в мыслях – абсолютно все, несмотря ни на что.
Откуда появилось это непонятное, злое, тревожное ощущение надвигающейся катастрофы? Еще утром, проснувшись ни свет ни заря, а точнее, как бы очнувшись от сна, он понял, что сегодня – день открытия выставки, его персональной выставки, которую он ждал и к которой старательно готовился – этот день буквально наезжает на него, неотвратимо и безжалостно, словно асфальтовый каток. Нет сил отпрыгнуть!
Нечто подобное случалось и раньше. Ощущение надвигающихся неприятностей, наваливающегося абзаца никогда его не подводило. Что-то произойдет наверняка и обломится острым по голове. Несмотря на предчувствие, ударит внезапно, влом: хлебалом только щелкнешь. Сгруппироваться не успеешь.
Единственное, что можно было сделать толкового, так это продолжать жить. Жить, ожидая удара. Рождества Христова. «Наши письма не нужны природе», – прозвучало тут же в ушах – и не как ответ, а как истина. В последней инстанции. Ну, слава богу! Наконец-то.
Цель достигнута.
Здесь, в закутке, можно было распустить слегка галстук, расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке, закурить и отрешиться – минут на пять.
Он сел на подоконник, облегченно вздохнул и расслабился, прикрыв глаза: хорошо!
* * *
– Николай Сергеевич?
О боже! И здесь достали.
Перед ним стоял невысокий мужчина в летах уже, с сединой, лысоватый. Белов мог поклясться, что видит его впервые.
– Давайте познакомимся, – предложил мужчина.
– Давайте, – обреченно кивнул Белов. – Если это ни к чему не обязывает.
– Да как уж выйдет, – уклончиво вздохнул незнакомец. – Власов моя фамилия, Владислав Львович. Но вам это, конечно, ни о чем не говорит.
– Все равно очень приятно! – Белов протянул руку: – Белов Николай Сергеевич.
– Я знаю, – улыбнулся Власов.
– И я вас теперь тоже знаю! – поддел его Белов и, желая отвязаться как можно быстрее, подвел итог: – Ну вот и познакомились.
– Да нет, пока что не вполне, – неожиданно возразил Власов. – Дело в том, что интерес у меня к вам, увы, служебный. Я – старший следователь по особо важным делам Прокуратуры РФ. – Власов достал из нагрудного кармана удостоверение и предъявил его Белову: – Вот, ознакомьтесь.
Белов, не знавший за собой никакой вины, равнодушно скользнул глазами по ксиве.
– Ну? Дальше-то что?
– А вот что: я хотел бы вас пригласить к себе.
– Я, знаете, по гостям-то не ходок.
– Да вы не поняли. Не в гости, в прокуратуру.
– Ну вот! Тем более. – Белов даже слегка разозлился: – Делать мне больше нечего, – по казенным домам шататься.
– Повестку пришлем – так придется!
