В одном старом пабе Петербурга было очень темно.
Вроде бы это была улица Марата. Не помню точно, ведь пива там было много. Помещение подвала с оконцами под потолком , через мутные стекла иногда видны ноги прохожих в свете фар редко пробегающих автомобилей.
Стены обиты старым, гладким деревом, покрыты потемневшим от старости лаком, запах кислый и символ жёлтой, зубастой рыбы.
Помню я резко вынырнул из шершавой доски стола передо мной. Запрокинул голову, глотнул жадно спертый, кислый воздух с примесью дыма.
Перед глазами плыли пузатые пустые кружки, они стояли, лежали на столе, а мой товарищ негромко похрапывал с краю.
– Надрался же, чертяка, Надрался! Боже, на это бесчеловечно смотреть! Во что ты превратился!
Лепетал тонкий голосок. Я мотнул головой на него и зал пивной поплыл и закружился. На краю стола сидела маленькая, искрящаяся Зема.
Маленькая, сама ростом как пивная кружка, сокрушенно сидела на краю и болтала ножкой.
– Я опаздываю, я всегда опаздываю! – лепетала она и качала головой. Искрилась, словно фея. – Вот и опять не успела тебя уберечь! Время непоправимо! Оно бежит, летит, бормоглочет, без остановки! И я опять опоздала, хотя всегда тороплюсь! Но вот проворонила твою насвинушку, а кто бы мог подумать и предположить такого исхода? Никто, кроме Ее Светлости! Она будет в ярости! Нам нужно спешить!
– Куд-куда? – прохрипел я медленно ворочающимся, опухшим языком. – Ты! Мне? Мерещиться…
Я рукой попытался схватить Зему, но рука подвела меня, как не моя, ватная приподнялась над липкой крышкой стола в вялой попытке и рухнула обратно. Предательница!
– Все! Время упущено! Время! Упущено! – Зема вскочила на ноги на столе и что же. Принялась в нетерпении пританцовывать и размахивать мелкими ручонками. Она вся искрилась серебристым светом и в правой руке ее зажата была яркая палочка.
– Уже бесполезно! Уже поздно! Надо спешить обратно! – с этими словами Зема прыгнула вниз. Со стола на пол и исчезла.
Я наклонился за ее движением и чуть не рухнул следом. Зал пивной накренился и завращался.
Вот она! Убегает в сторону двери! Надо идти за ней!
Я встал и шатаясь побрел за ней. Наткнулся на два стола, опрокинул пару кружек, услышал крики в свой адрес, совладал с тремя обшарпанными ступеньками вверх наружу. Вывалился на воздух и шум. И голова закружилась ещё больше.
Зема перебегала дорогу , а за ней был парк. Я ринулся следом, но свет фар ослепил меня, и визг тормозов и снова ругань, но мне надо было вперёд.
Вот она! Юркнула под маленький, каменный мост. А под ним дверца. Ещё меньше. Такая что я еле протиснулся, сделал два шага и тут же полетел вниз со свистом холодного ветра.
Затем был удар в челюсть и мягкая, зелёная трава.
Первое что увидел Гийом, подняв лицо с колючей травы, была белозубая улыбка.
Зубы с губами парили в воздухе, в паре метров над землёй и даже немного вращались. Походило все это на голограмму с рекламы клиники стоматологии.
Гийом потряс головой и попытался сесть, одновременно убирая траву с лица.
– Надеюсь, ты не долго падал и не сильно ушибся! – внезапно произнес улыбающийся рот.
От звука голоса Гийом вздрогнул и опешил, а улыбка в воздухе стала ещё шире и немного наклонилась вбок.
– Падал я быстро, но приземление было не из приятных , – пробормотал Ги, пытаясь языком отлепить травинку от передних зубов.
– Много́ ли ты знаешь приятных приземлений? В сущности, если в твоём мире ты пользуешься Победой, то достаточно много, вопрос в том, куда ты прилетел в этот раз? Разве он тебя не волнует? А где твой багаж? И сколько – самое главное! Сколько ты заплатил за перелёт? Ведь то, что ты не долетел – это вполне понятно! – зубы в небе выдали тираду томным размеренным голосом.
– Признаться, я в тупике, – ответил Гийом и огляделся, оказалось, что он сидел на большой поляне, окружённой густым лесом, а над головой его голубело высокое, чистое небо. Дул теплый ветер и изредка чирикали невидимые пташки.
