– Миледи, – произнес Максим, – я понимаю ваше огорчение…
Леди Диаманта Пико запустила в голову Максима золотым гранатом, украшенным рубинами. Он увернулся, но недостаточно ловко, и гранат, ударившись о верхний угол его диадемы, отскочил к противоположной стене зала приемов и только потом упал на пол, где, покрутившись волчком, наконец замер.
Возле его уха со свистом пронесся кубок, но Максим вскинул руку и поймал его прежде, чем тот врезался в стоящий за его спиной герцогский трон.
– Прекратите это, – сказал он. – Этот кубок был особым выражением моего почтения. Только взгляните на выгравированных на нем рыбок…
– Будь ты проклят! – вскричала леди Диаманта.
– Ничуть не бывало, – возразил Максим. – Я не давал согласия на брак и поэтому не стану на вас жениться.
Тело Диаманты сотрясалось от гнева, ее тонкие пальцы уже схватили следующий дар, пригоршню шпилек для волос эбенового дерева с золотыми наконечниками, отлитыми далеко на юге и редко встречающимися в этих краях.
– У тебя нет выбора, – прорычала она.
– Как раз наоборот, – возразил Максим. – Я герцог этого государства и могу жениться на ком пожелаю. Мои привилегии…
– Ты женишься по повелению короля, – холодно произнесла Диаманта. Она положила шпильки обратно на стол, но продолжала поглаживать их пальцами, как лучник – свои стрелы. – Если ты отвергнешь меня, то жизнь моя будет погублена.
– Ничего подобного, – запротестовал Максим. – Вы ненавидите меня. Вы испытываете ко мне это чувство с тех пор, как нам исполнилось по четырнадцать лет. – Он поставил кубок на другой стол, подальше от Диаманты.
Леди Диаманта облизнула губы, пухлые, розовые, манящие. Пальцы ее пробежали по поверхности стола, мимолетно коснулись инкрустированной крышки деревянной шкатулки с засахаренными фруктами и снова вернулись к шпилькам.
– Мои чувства здесь ни при чем, – сказала она. – Как и твои. Я богата.
– И я тоже.
– Именно поэтому мы отлично подходим друг другу. Я должна стать герцогиней. Состояние моего отца будет прекрасным приданым как для короны, так и для твоего герцогства. С самого рождения меня учили управлять имением и соблюдать его интересы.
– Вам не быть моей герцогиней, – ответил Максим, закладывая руки за спину. Изящные кольца, которые он надел в надежде, что она прочтет в этом жесте уважение к себе, нещадно впились ему в пальцы. – Мой отказ никак не связан с вашими управленческими навыками. Очень жаль, что вам пришлось проделать весь этот путь. Неделю назад я уже сообщил королю, что не женюсь ни на вас, ни на любой другой выбранной им даме. Возможно, вы лично сообщите ему мой ответ.
– Ты глупец, – презрительно бросила леди Диаманта. – Наш брак мог бы стать взаимовыгодным союзом. Я способна в значительной степени увеличить твое богатство и родить тебе двух, а возможно, и трех наследников. Кроме того, я не стану препятствовать твоим… похождениям на стороне, если ты взамен предоставишь мне такое же право.
Диаманта только что облекла в слова его самый страшный ночной кошмар. Он покачал головой.
Взгляды их встретились. Диаманта медленно отложила шпильки и провела рукой по своей груди, красота которой была искусно подчеркнута низким вырезом пурпурного платья. Другой такой груди было не найти во всем графстве. Женщина призывно вздернула бровь. Максим снова покачал головой.
Взяв одну из шпилек, Диаманта умело подколола выбившуюся из прически платиновую прядь волос.
– Ты будешь рад заполучить меня, – произнесла она. – Ведь сам ты далеко не подарок, что бы придворные дамы ни говорили о твоих… талантах.
– Я бы предпочел, чтобы меня не расценивали как приз победительнице соревнований, – парировал Максим. – Вы, разумеется, примете от меня дары, призванные выразить мою скорбь о нашей несостоявшейся помолвке?
Диаманта обвела взглядом стоящие в комнате столы, которые ломились от шелков, драгоценностей и изящных вещиц ручной работы. Тридцать подходящих друг другу турмалинов были разложены на черном бархате в обрамлении изысканного кружева. Крупные груши тускло поблескивали в отполированной серебряной чаше, а смесь шафрановой пастилы и засахаренных фиалок украшала идеально воссозданный из марципана королевский дворец. Маленькая желтая птичка с оранжевым клювом выводила благозвучные трели, сидя в своей бамбуковой клетке, а на дереве, вырезанном из нефрита, примостилась обезьянка-альбинос.
Диаманта погладила украшенную финифтью крышку шкатулки, в которой хранился самый дорогой дар Максима – бальзам, импортируемый с противоположного конца света и еще не выставленный на продажу. С наигранной неохотой она взяла шкатулку размером с ладонь.
– Да, они сгодятся.
Сделав жест своей молчаливо ожидающей горничной, Диаманта развернулась, взметнув вихрь шелковыми юбками, и удалилась.
После того как за ней закрылась дверь, Максим опустился на стул, поглаживая темную окладистую бороду. Ему удалось избежать судьбы, при мысли о которой он внутренне содрогался, – жизнь, проведенная в притворной вежливости и притворной любви к женщине, с которой он не желал даже разговаривать. Ему удавалось избегать угрозы вступления в подобный брак, когда он был всего лишь господином Максимом из прибрежного Протектората.
Ему повезло, что король не опоил его зельем и не заставил произнести брачный обет в полубессознательном состоянии. Он бросил взгляд на графин с вином, вспомнил, что Диаманта проходила мимо, и вылил его содержимое под ствол росшего в кадке дерева.
Обезьяна съела еще одну виноградину.
Максим думал, что располагает большим количеством времени.
Всего лишь пять месяцев назад его герцогство рассматривалось как зависимое государство. Максим был сыном герцога, убитого во время подавления восстания изменников, поэтому положение его было очень шатким. Один неверный шаг, один малейший каприз короля – и его лишат власти, возможно даже казнят. Именно по этой причине Максим так никогда и не женился и не завел ни официального наследника, ни внебрачного ребенка. Когда его собственные родители погибли, он остался сиротой. Он никому не пожелал бы ни такой судьбы, ни сопряженной с ней боли, ни вынужденного подчинения другому человеку.
