Предисловие Питера Моргана
Что здесь реально, а что – плод воображения? Что есть правда, а что – вымысел? Что было, а чего не было? Несомненно, многие зрители во время просмотра сериала «Корона» листали «Википедию» в поисках ответов.
Работая над сценарием «Короны», я описал множество ярких личностей и важнейших событий, определявших мировую историю в 1947–1955 годах, и получил необыкновенное удовольствие от этой работы. Вместе с тем мне оказалось мучительно трудно втиснуть десять драматичных и наполненных событиями лет этой истории в короткие десять часов телесериала. Поэтому меня порадовало предложение Роберта Лэйси, известного историка королевских династий, прояснить ситуацию, отделить факты от художественного вымысла и рассказать читателям гораздо больше, чем они смогли увидеть на экране. Итак, позвольте мне передать вас на попечение Роберта, который перенесет вас в 1947 год. Король понимает, что он серьезно болен, а его старшая дочь, застенчивая 21-летняя принцесса Елизавета, собирается выйти замуж за молодого иностранца – симпатичного, но с характером, – в котором никто полностью не уверен…
1. «Вулфертон Сплэш». Любовь и брак
«Букингемский дворец, 1947» – гласит надпись, которая появляется на экране в первых кадрах первого эпизода сериала «Корона». Мы сразу попадаем во дворец – и видим там больного раком короля Георга VI. Склонившись над раковиной, он мучительно харкает кровью. Король умирает, ему на смену придет королева… В тронном зале дворца на коленях стоит лейтенант Королевского флота Филипп Маунтбеттен, худощавый молодой человек в военной форме. Он готовится к получению дворянского титула перед женитьбой на принцессе Елизавете. Свадьба состоится на следующий день. Лорд-канцлер, граф-маршал и другие представители истеблишмента с суровыми лицами наблюдают, как больной монарх берет в руки меч, который превратит его будущего зятя из почти что простолюдина в королевскую особу. Когда король начинает заикаться, собравшиеся тревожно переглядываются…
Но Георг VI, стиснув зубы, произносит все три титула Филиппа и завершает это перечисление высшим из своих даров – вручением ордена Подвязки. В 1348 году король Эдуард III впервые посвятил в рыцари этого ордена своих боевых товарищей. «Его Величество с удовлетворением позволил лейтенанту Филиппу Маунтбеттену использовать перед своим именем префикс «Его Королевское Высочество», – сообщала на следующий день, 20 ноября 1947 года, газета Times, – и подтвердил, что кроме титула герцога Соединенного Королевства к его имени будут добавляться титулы барона Гринвичского [дань уважения флотскому прошлому Филиппа[1]], графа Мерионетского [дань уважения Уэльсу[2]] и герцога Эдинбургского [традиционное герцогское достоинство членов королевской семьи, дань уважения Шотландии]… На церемонии посвящения в рыцари ордена король коснулся мечом обоих плеч лейтенанта Маунтбеттена, стоявшего перед ним на коленях, и наделил его знаками отличия ордена Подвязки». Все это в значительной степени соответствует тому, что мы видим на экране: иностранец становится своим. Правда, есть один нюанс. В качестве прелюдии к сцене посвящения мы наблюдаем, как «Его Королевское Высочество Филипп, принц Датский и Греческий» отказывается от своего греческого гражданства «и от всех иностранных титулов», чтобы стать гражданином Великобритании. Так малоизвестный иностранный принц становится на наших глазах отважным британцем, героем войны.
Филипп Маунтбеттен с лентой ордена Подвязки на правой руке вскоре после того, как 19 ноября 1947 года, накануне свадьбы, в Букингемском дворце король Георг VI удостоил его этой награды (фото слева). На фотографии 1947 года – молодой лейтенант Маунтбеттен на месте своей основной работы, в здании Уайтхолла, где располагается британское Адмиралтейство (фото справа).
Однако реальность была несколько иной. Филипп действительно стал гражданином Великобритании в 1947 году, но произошло это в результате обычного юридического процесса с заполнением анкет и написанием заявлений – и уж точно не в Букингемском дворце. Сохранившиеся документы гласят, что Филипп, принц Греческий, отказался от своих греческих титулов, чтобы получить британское гражданство, но произошло это 18 марта 1947 года и в соответствии с британским Законом о гражданстве и статусе иностранцев. С этого момента он стал называться просто Филиппом Маунтбеттеном, лейтенантом Королевского флота Великобритании. И только через восемь месяцев, в ноябре того же года, будущий тесть возвел его в британское дворянское достоинство.
Дорогой читатель! Позвольте напомнить вам, что вы смотрите историческую драму, а не документальный фильм. Сериал «Корона» – это плод творческой фантазии, произведение, вдохновленное мудростью и духом реальных событий. Чтобы понять Филиппа, нужно увидеть его отказ от своего иностранного королевского статуса в тот самый момент, когда мы впервые с ним встречаемся. Это позволяет полнее насладиться церемонией приобщения его к династии Виндзоров, происходящей на следующий день. Таким образом, то, что вы видите на экране, одновременно и правда, и выдумка – в духе вековых традиций исторической драмы. В 1800 году была впервые поставлена драма Фридриха Шиллера «Мария Стюарт». С тех пор это произведение стало легендарным, его часто переводят на иностранные языки и считают классическим примером исторической пьесы, изображающей прямое столкновение личностей: Мария, королева Шотландии, встречается лицом к лицу с королевой Елизаветой. Все это чистая правда, за исключением того, что в действительности эти женщины никогда друг друга не видели.
Как будет показано в этой книге, сериал «Корона» достаточно точно отражает реальные события. Но вместе с тем не нужно забывать, что сериал – это также и телешоу, искусно организованное собрание пикселей. Его цель – не только развлечь зрителя, но и показать на экране великих персонажей и масштабные темы, определявшие жизнь страны, а также раскрыть смысл необычных событий, происходивших в ее истории. Высшая сила британской монархии, как древней, так и современной, заключается в ее способности вызывать искренние чувства – иногда злые и враждебные, чаще любопытные и восхищенные, но всегда чрезвычайно сильные. «Из всех форм правления, когда-либо существовавших в мире, – писал английский историк Эдуард Гиббон (1737–1794), – наследственная монархия, по-видимому, предоставляет самые основательные поводы для насмешек»