Уважаемые читатели!
Вашему вниманию предлагается книга, посвященная проблемам коррупции и борьбы с ней. Я входил в авторский коллектив ее первого варианта. Однако, несмотря на предложения дальнейшего сотрудничества, в силу занятости своей депутатской деятельностью и поскольку эта тема в целом не мое научное направление, от работы над данной редакцией мне пришлось отказаться.
Вместе с тем, понимая ту значимость, которую сегодня имеет коррупция уже не только как совокупность ряда отдельных преступлений, но как социальный феномен, видя несомненную связь разрастания коррупционизма с деградацией иных социальных сфер и, прежде всего, деформацией государственного строительства, я с интересом и удовлетворением хочу высказать свое мнение по некоторым актуальным и социально значимым моментам, которые отражены в предлагаемом издании.
В прошедшем году выявлено более 30 тыс. преступных посягательств против государственной власти и интересов службы. Прирост составил почти 20 %, в их числе – около 9 тыс. фактов взяточничества. «Однако, – как отметил Министр внутренних дел Российской Федерации Р. Г. Нургалиев, – это несопоставимо с истинным масштабом коррупции, который мы можем оценить по отдельным примерам».[1]
Разговор о коррупции, на самом деле, разговор о серьезной девальвации профессии государственного служащего. Еще точнее, системы государственной службы – той единственной в масштабах общества системы, смыслом и условием существования которой является развитие самого общества.
Можно выделить три проблемы, которые составляют содержание темы коррупции в обществе. Это – проблема государства как социального института, проблема государственной бюрократии и проблема соотношения экономического и политического ресурсов власти.
Люди, живущие в обществе, в действительности не могут быть от него свободными. Они находятся между собой в отношениях, которые определяются социальным положением, этнической или конфессиональной принадлежностью, уровнем жизни и многими другими позициями. Необходимость совместного проживания и системные связи рождают сетевые структурные узлы и определенные виды социальной деятельности.
Люди разрабатывают идеологические платформы, политические программы и правовые нормы. Они реализуют как личные, так и групповые интересы, объединяясь в производственные коллективы, профессиональные союзы и общественные организации или политические партии.
В обществе существует множество интересов, а, следовательно, в его границах происходит не только консолидация, но и размежевание; существуют не только общие, но и отдельные цели, за реализацию которых людям приходится конкурировать друг с другом, как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях социальных отношений.
Идеология – система целеполагания, позволяющая социальным группам осознавать свои интересы, политика – поле интерактивных отношений, в котором реализуется деятельность по достижению поставленных групповых целей, право – система-оператор, предоставляющая возможности деятельности по реализации идей и превращающая через государственные функции заявленные цели в защищенный законом частный или социальный интерес.
Такая логика позволяет развенчать миф о том, что государство как социальный институт может иметь отдельные от общества цели и интересы. Государство является системой, предназначенной реализовать как совокупную волю субъекта всех отношений – общества, так и совокупность волевых стремлений его членов – граждан данного государства.
Такая позиция позволяет осознать, что внедряемая в общественное сознание мысль о том, что государство выступает субъектом посягательства на индивидуальные права граждан как членов общества, не соответствует действительности. Оппонентами в борьбе за достижение своих устремлений выступают сами люди и их организации, а высшим распорядителем индивидуальных прав – выраженная в праве коллективная воля общества как социального организма. Государство выступает лишь в качестве механизма реализации суверенного общественного своеправия.
В то же время государство само является сложной системой, состоящей из людей, выполняющих функции государственной службы. Государственная бюрократия составляет такую социальную группу, которая не имеет собственной идеологии и не может реализовать отличный от общественного узкогрупповой или корпоративный интерес. Как личность государственный служащий имеет все права члена гражданского общества, но в своей профессиональной деятельности из состава гражданского общества он исключен. Правило, гласящее, что все, что не запрещено, – разрешено, на государственных служащих не распространяется. Им разрешено только то, что четко прописано в законе, нормативном акте или должностной инструкции. Государство в качестве социального института является гарантией нормального функционирования социального организма, государственные служащие – инструментом реализации гарантированных обществом групповых интересов и индивидуальных прав. Профессиональная, грамотная бюрократия необходима любому общественному строю, любому политическому режиму. И, как бы парадоксально это ни звучало, не государство обеспечивает социальную жизнь, а общество содержит на свои средства государство, а государственные служащие находятся на содержании у членов гражданского общества.
Проблема коррупционизма не в том, что чиновники злоупотребляют должностными полномочиями и воруют казенные деньги, – это его проявления. Проблема состоит в том, что иногда государственный аппарат может служить не обществу в целом, а находиться под властью или на содержании у его отдельной части. В этом случае не общество, а именно эта часть имеет все возможности для реализации своего корпоративного интереса за счет остальных членов общества и с государственной гарантией. Правда, в таком контексте уже не приходится говорить о государстве в строгом смысле этого термина. В современных условиях данная постановка вопроса становится актуальной как никогда, поскольку замена государственного суверенитета корпоративным своеправием еще не анализировалась в серьезном научном ключе.
Поэтому последней темой, связывающей в отношении коррупции государствоведение и криминологию, является соотношение политического и экономического ресурсов власти. Замена суверенных прав субъекта социальной жизни – общества – на корпоративное своеправие возможна только в случаях или ослабления политического ресурса социума, или резкого усиления влияния на политическую власть экономического ресурса какой-либо социальной группы.
