Сквозь подвальный полумрак заброшенного ангара, задыхаясь и едва не падая, бежал человек в чёрной форменной одежде с символикой космического корабля. Тяжёлые ботинки пилота оставляли грязные следы на бетонном полу. Бесконечные коридоры извивались змеёй. С пола, заваленного мусором, поднимался туман въедливой пыли. Вглядываясь в его плотную завесу, беглец твердил про себя: «Где-то здесь должен, должен быть выход!» Пахло сыростью и гнильём. Казалось, пахло страхом. Такого с ним ещё не случалось. «Страх не пахнет. Он не имеет запаха. Успокойся. Возьми себя в руки».
Мужчина судорожно оглядывался. «Кажется, никого, а может, они уже рядом?!» Вот из-за очередного поворота показалась бледная трясущаяся рука с жуткими татуировками. Страх стал душить. Мужчина закашлялся. Он чуть сбавил шаг и встряхнул головой, пытаясь вырваться из плена кошмара. Поблизости он заметил дверной проход. Дверь на ржавых скрипучих петлях сама по себе открывалась и закрывалась. В проходе он краем глаза уловил чьё-то еле заметное движение.
– Этого ещё не хватало, – только и смог он сказать. Сердце колотилось. Нервы на самом пределе. Секунда, другая… Стройная фигура в медицинском халате шагнула из темноты в окружении желтоватого света. На лице мужчины появилось обессиленное изумление. Он вгляделся в её морщинистое лицо, которое исказилось от крика:
– Задержите! Ну же, ловите его!
Позади себя он услышал торопливые шаги. Всё. Они уже рядом. Ещё немного и его схватят. Мужчина бросился к двери. Главное, успеть проскочить, когда она открывается. Он собрался с силами. Напрягся. Изо всех сил растянул шаг и проскочил. За дверью находился коридор. Вскоре он увидел дверной проход и ступеньки. Выбора не было, и он стал спускаться всё ниже и ниже. Ноги почувствовали ледяную воду. Затхлый запах плесени и разложения чуть не сбил его с ног. Мужчина снова закашлялся. Задержал дыхание и услышал, как где-то внизу капает вода. Шероховатые влажные стены напоминали чем-то затвердевший пластилин. Ступеньки закончились. Он уже шёл по колено в воде. Точнее, брёл, чуть согнувшись и раскачиваясь. Сильная одышка выдавала его. Он задерживал дыхание, чтобы скрыть своё местоположение от преследователей. Они шли по пятам. Он слышал всплески воды за спиной.
Решив обмануть незнакомцев, мужчина остановился у стены и замер. Он задержал дыхание и закрыл глаза. «Если повезёт – они просто пройдут мимо». По крайней мере, так он думал, ощущая, как холод медленно сковывает его, превращая в подобие статуи. Удары сердца отдавались в его голове всё сильнее и отчётливее. Ожидание было невыносимым. Преследователи остановились в двух шагах от него. Они словно почувствовали его страх. Мужчина открыл глаза и услышал тихий вкрадчивый голос:
– Ну, вот ты и попался…
И тут же сильные руки вцепились в него.
* * *
Мужчина проснулся в своей криокамере, похожей на большой саркофаг из стекла, у которого задняя часть была сделана из сверхпрочного пластика. Всего криокамер насчитывалось двенадцать, и они стояли вертикально вдоль металлических стен. Небольшое помещение со стеклянными боксами освещалось слабым светом.
«Что за сон? Мне приснился мой пациент?». Михаил Даровский попытался ещё раз припомнить лицо мужчины, которого он видел во сне, но события, как на киноленте, стремительно исчезали, словно растворяясь в жидкости криокамеры. «Лабиринты, они походили на те, что сейчас строятся в МКТО. За сбежавшим пациентом – сбежавшим ли? – гнались врачи. Сами по себе они были странные. Да, но дело не в этом. Сам факт побега наводит на размышления. Может, дело не в человеке – он всего лишь что-то символизирует?»
Догадавшись, Даровский одобрительно кивнул, из-за чего шланг на его дыхательной маске всколыхнул в неприятной на вид криогенной жидкости желтоватые сгустки, подымающиеся с самого дна. Все боксы были наполнены этой жидкостью. Для дыхания использовались кислородные маски, закрывающие половину лица. Кроме них, от тел тянулись полупрозрачные трубки с пиявками датчиков. Кожа вокруг них у Даровского заметно посинела и, кажется, опухла. Мужчина, чем-то похожий на манекен, стал озираться, стараясь найти в криобоксе клавишу для спуска воды. Вскоре он нащупал рукой небольшую выпуклость на стыке со стеклянным куполом и тут же надавил на него затёкшими пальцами.
Из криокамеры стала спускаться через дренажное отверстие мутноватая жидкость. Потом раздался хлопок. Верхняя стеклянная часть скорлупы приоткрылась, высвобождая остатки жидкости. Даровский в этом потоке, обессилев, свалился на металлическую решётку пола. Острые края решётки впились в колени и ладони. Спину пронзила острая боль. С трудом отдышавшись, он неуверенно приподнялся и, поскользнувшись, тут же грудью упал на длинную низкую стойку, находящуюся напротив боксов. У мужчины перехватило дыхание. Даровский с трудом приподнял тяжёлую голову. «Ощущение такое, словно слегка перебрал транквилизаторов. Руки и ноги не слушаются, а глаза закрываются».
Пол под ногами задрожал. Взвыла сирена, и помещение жилого блока с искусственной гравитацией осветилось красными огнями сигналов тревоги.
«До приземления осталось 60 минут и тридцать две секунды реального времени. Весь персонал необходимо немедленно вывести из гиперсна. Автоматический режим не работает, повторяю…»
– Ах, вот оно что!
«Автоматический режим не работает, автоматический режим…»
Даровский приподнялся и сделал шаг по направлению к криобоксам. Всё тело ломило. Ужасно хотелось пить. К тому же голова раскалывалась и, кажется, начинала кружиться. «Так, соберись. Надо спасать своих, пока они не задохнулись». После очередного толчка пол под ногами резко ушёл в сторону, и Даровский ударился головой. Расцарапав лоб об ребристый выступ, он повалился на решётку. Набедренная повязка порвалась. Из раны на голове потекла алая кровь, оставляя на полу тёмные пятна.
Мужчина, цепляясь за выступы криобоксов и пачкая их кровавыми разводами, стал неуверенно подниматься. Непослушные, словно чужие, пальцы искали ручные переключатели. На ощупь он отыскал на крайнем боксе первый из них – он находился почти в самом низу. Проведя по нему рукой, Даровский активировал пробуждение доктора Верина. И не дожидаясь, пока стеклянная половина бокса откинется вверх, он шагнул к следующему криобоксу.
«Автоматический режим не работает, автоматический режим…»
– Молчи!
«Автоматический режим…»
– Я сказал, замолчи!
«Режим, режим, режим…»
«Что с моей головой? Мне кажется, я схожу уже с ума».
– Какой ещё режим?
К ногам Даровского рухнул последний освобождённый из стеклянного бокса учёный. Все они, хватая ртом воздух, с трудом приходили в себя. Такой резкий выход из гиперсна губителен для организма. И Даровс-кий прочувствовал это на собственной шкуре.
