Глава 1. Курьер от хромого бога
Стройные ряды пышных кустов, усыпанных мелкими фиолетовыми цветами, тянулись до самого горизонта и утопали в багрянце заката. Негромко стрекотали невидимые цикады, словно мурлыкали на ухо нежную колыбельную. Лёгкий ветерок окутывал сладким ароматом лаванды, теплом летнего вечера и сказочной атмосферой Прованса. Тихо, умиротворённо, хорошо…
Внезапно в спину ударил порыв ветра. Раскалённый, опаляющий, злой. Женя испуганно оглянулась: поле, прекрасное ещё минуту назад, полыхнуло огнём. Он неумолимо надвигался, гудел и плевался искрами, оставляя после себя чёрную выжженную землю, пепел и уродливые остовы некогда благоухавших кустов. Лавандовые веточки корчились в пламени, дрожали и как будто тянулись к Жене в отчаянии и безмолвной мольбе. Вместо дивного аромата отвратительно тянуло гарью, вынуждая броситься прочь. Но чем быстрее она мчалась, тем сильнее опаляло спину жарким дыханием разбушевавшейся стихии.
– Помогите! – прокричала она. – Я здесь!
Глаза слезились от едкого дыма, каждый новый вдох давался всё труднее. Женя упорно неслась вперёд, закрыв рукавом лицо, но лавандовые ряды всё тянулись и тянулись к горизонту.
– Помогите! Помогите!
– Хватит орать! Весь дом перебудишь! – врезался в сознание знакомый голос. – Того и гляди соседи участкового вызовут! Вставай давай, тебе на работу пора.
Её ощутимо тряхнули за плечо:
– Вставай, говорю.
– Угу, – только и смогла судорожно выдохнуть Женя.
Дядя Костя наконец отошёл от кухонного диванчика, на котором она спала. Раздался звук льющейся из крана воды, а затем наполненный чайник с грохотом опустился на электрическую конфорку.
– И на завтрак сегодня никаких яиц, у меня от них чакры тускнеют. А после тебя и твоих кошмаров на кухне и вовсе энергетика тяжёлая… – ворчал дядя Костя.
Женя дождалась, пока он выйдет за дверь кухни, бывшей по совместительству и её спальней, и только потом распахнула глаза. Сердце колотилось, перед взором по-прежнему мелькали страшные картины мёртвого обгоревшего поля и надвигающейся стены огня, но она не произнесла ни звука, пока дребезжание дядиного голоса не стихло в коридоре. Затем она уткнулась лицом в подушку и еле слышно застонала, давая выход скопившемуся в груди едкому ужасу. На кухне до сих пор витал сладковатый аромат лаванды, прямо как во сне. Дядя вчера разложил на подоконнике бледно-лиловые веточки для травяных саше, так что за ночь вся кухня пропиталась приторным запахом, который теперь вызывал тошноту.
В ванной Женя умылась ледяной водой, стирая отголоски ночного кошмара. В зеркале над раковиной отражалось её побледневшее лицо, в золотисто-карих глазах по-прежнему стоял испуг. Тёмно-рыжие волосы сбились в воронье гнездо – верный признак того, что она беспокойно вертелась в постели.
Она наспех привела себя в порядок, собралась, подхватила сумку и выскочила в прихожую, где едва не налетела на дядю Костю. Стоя перед трельяжем[1], он тщательно причёсывал жидкую бородку полированным деревянным гребнем и умащивал её пахучим косметическим средством. Из-под короткого синего халата, расшитого золотыми звёздами, словно мантия звездочёта, торчали мосластые колени.
– Мне сегодня пораньше на работу нужно, – опередила она поток недовольных вопросов. – Максим написал, что заболел, а нам партию новых книг привезти должны. Нужно принять, проверить всё, накладные подписать…
Она тараторила, торопливо застёгивая ремешки на стоптанных босоножках. Понимала, что стоит замолчать – на неё обрушится поток нравоучений. На самом деле никакой Максим с утра, конечно, не писал, но ей просто необходимо было вырваться из удушающей атмосферы их квартиры. Женя знала каждое слово, что дядя Костя мог ей сказать. Ведь именно так проходило одно утро за другим: иван-чай без сахара, без лимона… овсянка… изредка по одному варёному всмятку яйцу… разговоры о пользе завтрака, балансе души и тела, гармонии со вселенной… и список заданий на день – когда прийти, что купить, где прибрать.
Женя выскочила на лестничную площадку, лифт ждать не стала, вместо этого побежала по ступеням вниз.
– Небольшая разминка с утра, – крикнула она дяде, закрывающему за ней дверь, а про себя добавила: – «Явно полезнее занудной лекции».
– Проси сверхурочные! – донеслось ей вслед. – Не забудь! Вечно тебе за этого Максима перерабатывать приходится!
Помимо наставлений моральных дядя Костя не забывал и о материальных ценностях. Да и как тут было забыть? Работа дяди – частная магическая практика, как он сам гордо её именовал – приносила мало денег, так что они едва сводили концы с концами. Возможно, из-за этого, а может, из-за природной скаредности опекуна Женя с детства не видела ни копейки карманных денег. Когда поступила в институт, а позже устроилась на работу, стипендию и зарплату также полагалось отдавать дяде Косте. Естественно, на расходы она получала намного меньше, чем приносила. И казалось бы, рубеж совершеннолетия был пройден несколько лет назад: давно бы расправить крылья и вырваться из мирка светлого мага Константина… Но чувство долга перед опекуном было непомерным, тяжёлым и душным.
В пролёте между седьмым и шестым этажами Женя притормозила и прислушалась. Убедившись, что дядя уже захлопнул дверь, а никого из соседей нет поблизости, она торопливо свернула на лестничную площадку. Узкое пространство между квартирами было заставлено хламом, с которым хозяева не желали расставаться. Одну стену подпирал покосившийся комод, а над ним на двух крюках был подвешен ржавеющий велосипед. На другой стороне прохода стоял узкий шкаф, битком набитый пакетами со старой одеждой. К нему Женя и направилась, воровато оглядываясь по сторонам.
Если наклониться поближе и посветить фонариком, то можно было заметить, что задняя фанерная стенка шкафа разбухла от сырости и отошла в сторону. Туда Женя и просунула узкую ладонь, вынимая из тайника небольшой тканевый мешочек. В нём оказались выключенный смартфон и кошелёк с картами, наличными и старыми фотографиями. Бросив всё в сумку, Женя продолжила спускаться, решив, что на всякий случай безопаснее будет включить телефон уже в автобусе (вдруг дядя выглянет в окно), хотя её так и тянуло проверить почту и новые сообщения в соцсетях.
«Вдруг Макс и правда что-нибудь написал?»
Дядя Костя был ярым противником современной техники, говорил, что излучение от неё забивает ему энергетические каналы. У них даже телевизора дома не было, не говоря уж о компьютере. А интернет представлялся ему какой-то дьявольской штукой. Он бы и мобильный Жене не стал покупать, но желание постоянно контролировать племянницу пересилило, и в старших классах школы девочка стала обладательницей самого дешёвого кнопочного телефона. Сколько насмешек одноклассников ей пришлось вынести из-за той допотопной мобилки! Сам же Константин Игнатьевич пользовался стационарным дисковым телефоном – считал, что от него негативных излучений в разы меньше.