Кот. Колдун.
Она пришла в плохом настроении. Я не подошёл. Продолжал лежать на кухонном диване. Чем ухудшил ситуацию. Намеренно.
Из ванной вышла в халате, без макияжа, села рядом, ноги под себя, и затупила в телефон. Почесала меня за ухом, я сощурил правый глаз, типа приятно. Подошла к холодильнику, достала мороженное и вино. Вернулась обратно. И пошло… глотнула, лизнула, глотнула, лизнула…
– Машка, блин, опять мимо. Что со мной не так?
На «Машку» я отреагировал слабым поворотом головы. Очередной кавалер так и не дошёл до кофейни. Отправил сообщение: прости, другие планы.
И не могло быть по-другому…
Два раза вокруг ножки стола, три шага к плите, развернутся и присесть с хвостом на юго-запад. Простое, но сильное заклятие.
Мороженное кончилось, вино еще осталось.
Как не всматривайся в будущее, как не пытайся там увидеть намёк на счастье, всё тщетно. Серая семейная жизнь, развод, суды за алименты, приставы, разборки с банком за ипотеку, нервный срыв, больничка, болезни, бесконечные серые будни, и концовка: бездарные дети с отцовским характером, которые только через месяц узнают о твоей смерти…
Ты хочешь себе такой жизни? Я – нет. Не можешь изменить судьбу? Я – могу.
Побудь пока слабой и несчастной. Пьяненькая, с повышенными холестерином и глюкозой в крови, просто ложись спать. Завтра, что-нибудь придумаю.
Стрелки настенных часов соединились, указывая на полярную звезду.
– Пойду спать.
Погладила меня по загривку.
Не благодари, Наташа.
– Идёшь?
Нет.
Я кот Машка. Остались незавершенные дела.
Кот. Дракон.
Вскрыла ножницами коробку. Достала из неё свёрток в шуршащем целлофане. Коробка, кстати, так себе, на троечку. Сиживали в коробках и получше.
– Символ нового года! Ночная фурия, дракон Беззубик! – радостно сообщила православная Наташа.
Вот ведь дура! Ты кого притащила?
– Чего шипишь? Не нравится?
Мягкую игрушку водрузили посредине моего любимого подоконника.
Домовой, сука, сразу начал источать флюиды идеального хозяйства для людей и животных, и судя по бирке, гнида была представителем не титульной нации.
Я порву тебя. После праздников.
Домовой напрягся и запросил мирных переговоров.
Говорил он красиво. Как будто клятву ночного дозора читал. Типа никакой беды не впустит, счастье не выпустит, колечко золотое, потерянное найдёт, о просрочке продуктов предупредит, сглаз отведёт, пыль сдует, летом сделает прохладно, зимой тепло, и тысячи других маленьких, но очень приятных бонусов, на фоне мещанского уюта.
Не интересно.
Может быть что-нибудь специально для кота?
Блохи.
Эффективность ПВО не менее семидесяти процентов. Честные цифры. Договорились?
Заманчиво… Договорились.
– Я знала, вы подружитесь!
Наташа лихорадочно тыкала пальцем в смартфон чтобы запечатлеть мимимишную картинку: любимый кот нежно трогает лапкой нового жильца.
Части реальности зависят только от силы мысли, ведь моя натура – это комбинация действий и поступков, а не сумма намерений. Удивительно, сколько вреда могут принести хорошие намерения. Если зло получается из благих побуждений, то добро, возникает посредством злых умыслов.
Дожидаться окончания праздников показалось слишком милосердным. Домовой будет разорван этой ночью.
Я кот Машка. Не верь мне.
Кот. Монстр.
Последнее время Наташа плохо спала. Перестала красить губы, делать маникюр, коротко подстриглась… в общем упростила себе жизнь, чтобы сэкономленное время тратить на чередование приступов раздражения и апатии. Вот и сейчас, пока я украдкой разглядывал её детскую фотографию в маленькой рамке внутри кухонного шкафа, запила снотворное вином из пакета, перед тем как обречённо попытаться заснуть.
Одинокая тарелка с засохшей гречей осталась на столе.
В далёком прошлом, куда-то потерялась реминисценция. Страх возродился высшей формой невроза. Монстр из детства. Родительский контроль. Банальная манипуляция. Вроде бы пустяк. Но, нет – травма искала триггер и нашла, блин, в мою смену.
В углу прихожей соткалась сущность. Оформилось в бабайку и неспешно по-хозяйски поплыло в спальню.
Пришлось по-геройски преградить дорогу.
Ты не пройдешь! Тёмное пламя не поможет тебе! Возвращайся во мрак!
Хм… Ты кот, конечно, авторитетный, но я не твой уровень. Домовых грызи. Мы с Наташей одно целое. Иди в жопу.
Пока я философски смирялся с неизбежным он растаял у изголовья кровати. В принципе всё складывалось удачно. Говнюк там, где должен быть. Ночь и сон, как элемент ритуала ежедневной смерти и воскресения, отличное время для лечения хронических болезней.
Говорят, нельзя смотреть на спящих. Ерунда. Под моим взглядом субикулум гиппокампа очищался от родового проклятия. Застигнутый врасплох бабайка испарялся. Завтра Наташа проснётся отдохнувшей и как не в чём не бывало снова начнёт усложнять свою жизнь.
Я кот Машка. Сам иди в жопу.
Кот. Ван Хельсинг.
Сижу на любимом подоконнике после дегустации паштета в постижении мистики зарождения сумерек в северной столице.
– Оборотней не бывает. Дура твоя гадалка, – кому-то в телефонном разговоре заявляет Наташа.
Заблуждается мой питомец. Вот, например, мужик в красной куртке пакет с мусором идёт выкидывать. Вампир – оборотень. Редкий, между прочим, вид. Исчезающий. Жажду и голод утоляет пару раз в году. За границей. Дома не гадит. Семьянин, спортсмен. Воспитан, деликатен. Не то что быдло понаехавшее. Слишком хорош. Но переигрывает…
Следом бабушка скандинавскими палками по асфальту цокает.
А чего это она так противно цокает?
– Машка, ты рычишь что ли? Птичку увидел?
Хуже. Тамплиера.
Она стояла в том самом месте, где у камер слепая зона. Примеривалась. Репетировала.
Споткнётся. Упадёт. Вскрикнет. Он бросится к ней на помощь. Остриё спортивного инвентаря войдёт меж двух рогов подъязычной кости, протыкая лимфатическое глоточное кольцо. Там где жало и клык. Редчайший экземпляр эволюции перестанет быть. У неё перелом шейки бедра – цена достоверности. Несчастный случай. Стечение обстоятельств. Никто ничего не докажет. Никто ничего доказывать не будет. Наткнулся на палку, будь она не ладна, горе-то какое! О, нога, моя, О!
Завтра самый короткий день. Завтра всё произойдет.
Лапкой. Лапкой. Так и так. Хвост полукругом. Кончик в дрожь.
Вечером Наташу привлекли синие всполохи под окном. В скорую помощь пытались засунуть носилки.
– Это же соседка наша! Вон сын её суетиться. Сегодня, вроде, районная истребительная дежурит. Шансов мало…
Шансов нет.
Я кот Машка. Ван Хельсинг. Анти.
Кот. Сансара.
Я считаю себя скептиком, но с точки зрения Наташи я просто кот.
Она попала в ловушку уверенности, что всё может изменится. Что можно переехать в другой город, в другой стране, и выйти там на новый уровень развития, чтобы это не значило. Что всё будет хорошо… но вся эта идея сплошной поток говна. Никто себя не реализует. Только умерев. В конце концов становишься тем, кем не собирался становиться, и не поймёшь никогда, почему. Каждый при жизни был уверен, что он нечто большее, чем кучка потребностей. Столкновение желания и невежества. Я видел финал тысячи жизней. Все они были уверены в своей уникальности, оставаясь протоплазмой, но не могли скрыть правду, когда наступал конец.
