Ингвар Коротков - Кот Вильгельм, пес Фунтик и их личный Рокер. Хроники животных страстей. Книга первая

© Ингвар Коротков, 2017

© Александра Николаенко, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-5695-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это – я. Я рокер и немножко мотоциклист на заслуженной пенсии. Это моя жизненная установка. А еще я писатель. Пишу о рокерах, байкерах, а также о деревне: о коровах с задумчивыми глазами, о рассеянных лошадях, о конях в пальто, которые путешествуют в тамбурах поездов, о байкерах-хряках и любой другой интересной животной живности.

И это я

Это тоже я

Теперь о своей семье. Она у меня большая: кот и кошка, пес, черепахи. Дедушка с бабушкой. Паук Евстигней Макарыч. Дворовые ничейные вороны. Воробьи и дрозды. Которые каждую весну выводятся под застрехой моего дома.

«Мы в ответе за тех, кого приручили». Это сказал знаменитый писатель Сент-Экзюпери. Правильно сказал. Душевно.

Мои звери: кот Вильгельм, кошечка Грета, скотчтерьер Фунтик и парочка черепах – свято следуют этому принципу. Они меня приручили – и они за меня ответственны.

Сначала меня завел кот. Он давно искал дом и порядочного, приличного человека. До этого ему попадались все какие-то не очень приличные. За которых не очень хотелось нести ответственность.

А это кот Вильгельм

И тут вдруг я. Не приспособленный к жизни, рассеянный, нехозяйственный. Худой. С длинным поникшим седым хвостом.

«Печальное зрелище, – решил кот, – может, потом выправится… Откормлю, обласкаю. Еще и гордиться стану. Да и дом есть – уютный, но необихоженный. Ко всему лапы приложить придется…»

И остался. Теперь я за ним как за каменной стеной.

И пес Фунтик

Потом (поочередно) меня приручили пес Фунтик, кошечка Грета и черепахи. Заодно они приручили и дедушку с бабушкой.

Нам всем весело, уютно и надежно. Потому что мы за всех в ответе. И все решаем вместе.

И может быть, кто-то еще приручит меня – кролики, например. Или куры. Или коза. Паук или улитка. И будут любить и заботиться.

Вот в этом и есть – маленькое человеческое счастье…

Вот я, например, собственность. Личная. Мои собака и коты в этом абсолютно уверены.

Свою собственность они даже любят. Ну как, например, холодильник. Или диван…

Пес готов делать со мной все: гулять, сидеть, спать, есть, лежать в ванне, даже париться в сауне. Потому что все равно мой путь в итоге проляжет мимо холодильника, откуда я вытащу ему вкусную косточку. Он поэтому готов страдать. И терпеть…

Иногда он ко мне критически настроен. Хочет облагородить. Из-за некой, по его мнению, запущенности. Умыть языком с утра. Бороду пощипать на предмет колтунов. Или блох. Привести в порядок. Неровен час, придет кто… Чтобы краснеть не пришлось…

Но сердце его навеки отдано коту. Перед котом у меня нет ни единого шанса. Это его божество. Он может часами любоваться спящим котом. Он готов за ним тут же отправиться на край света. Даже через забор. Жаль, лапы короткие. Со мной за забор он идти отказывается.

Для кота я тоже – собственность. И он готов со мной спать, есть, лежать на диване. Но с определенной рисовкой – для пса.

«Смотри, как человеки поддаются дрессировке. Опытным и умным котам. Захочу – будет сидеть и гладить. Или за ухом чесать. По команде.

А на звуковые сигналы у нашего уже привычная реакция – по Павлову: надо открыть холодильник и дать еду. Или на улицу выпустить. Усвоил, мохнорыленький?

Что? Вчера тапком в меня швырялся? И веником гонял? Это – пустое… Агрессивная реакция из-за собственной непонятливости… У людей – хрупкий мозг. Как у тигров. Нужно учить и закреплять пройденное. По-другому с ними – никак».

Я в принципе с мелкими согласен. У нас – людей – действительно, мозг не очень… того… Иллюзии сплошные… типа человек – венец природы… Собственность он всегда. Чья-то.

Когда моя знакомая заболела «собачьей ностальгией» в особо токсичной форме – я возражал. Я предложил завести второго кота. Или хомячка… Зачем же так сразу – собаку?

Возражения отметались. Она хотела сделать мне подарок. Поехали за щенком. В тьмутаракань.

В однокомнатной хрущобе уживались вместе шесть собак и неизвестное количество «заводчиков». Ароматы по крепости напоминали химзавод.

Я сказал сразу своей даме – дескать, не жмитесь, сударыня, кажется, выкупать придется весь выводок и отпускать на волю… иначе задохнутся.

Или же безжалостно уходим.

Но на беду самый резвый из щенят на коротких скотчтерьерных лапах устремился ко мне: «Папа, папа, ты обо мне наконец вспомнил?»

Пришлось выкупить этого. Правда, «заводчица» успокоила: «Всех скоро заберут… Хорошие псы. У меня не залеживаются…»

Я поверил. Там не залежишься. Но мне очень захотелось ее тоже выкупить, выкупать в хлорке и отпустить на волю – в леса. Подремучей…

Пса назвали Фунтиком, отмыли, откормили. Он оказался редким оптимистом.

И большим защитником природы. Он стеснялся на ней выгуливаться.

Вероятно, так противилось его чувство прекрасного – он не мог оставлять неэстетичные какашки на искрящемся белизной снегу… Или уродливые желтые потеки…

Все это он мужественно нес домой. На паркет…

Принцип – не навреди родной природе – был так глубок, что ему приходилось терпеть изо всех сил.

Хозяева брали измором – гуляли начиная с пяти утра. По нескольку часов.

Подключили всю родню. Семидесятилетняя бабушка трусцой бегала вокруг дома – наглядно показывала, что движение улучшает перистальтику.

Дед уповал на массаж – растирал псу живот.

Пес удирал в дом, чтобы пописать в тишине и на теплом полу.

Я, видя такие усилия, предложил практически показывать, что нужно делать на улице. Вдруг он не понимает. Лапу поднимать, присаживаться…

Лучше всего лапу держал племянник-школьник.

Дед заваливался на теплицу. Бабка не могла подняться. Мать школьника бестолково металась между кустами, присаживаясь под каждым.

Пес понял, что попал к извращенцам…

Они предпочитают ЭТО делать на природе… У них нет чувства прекрасного.

Гулять выходил с пониманием, что, если уж случилась такая семья, надо страдать. Приучать их к теплому туалету бесполезно. Дебилы или дауны…

Я предложил тоже действенное средство. Нужно было надеть противогаз и из-за угла зарычать на Фунтика – тогда тот испугается – и все случится.

А потом это должно будет закрепиться по науке. Как у собак Павлова.

Со мной не согласились. Почему-то сомневаются. Наверно, в науку не верят…

Решил не мучиться мировыми скорбями этим утром и отдохнуть душой с братьями нашими меньшими. С котом Вильгельмом и скотчтерьером Фунтиком.

Понял, что животная природа тоже обуреваема низменными страстями. Стало горько – куда катится этот мир?

Зашел на кухню – сразу попал в ауру всеобщей подозрительности.

Кот уверен, что хозяева жрут в три горла, лососями питаются, а ему – объедки с барского стола.