1. Пролог
Ринат
- Ты переходишь все границы! – отец кричит так, что стены кабинета вот-вот разлетятся на мелкие кусочки.
- Да не ори ты, а то оглохнуть можно, - машу рукой в ответ и фыркаю, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу.
Взял моду в последнее время – чуть что, сразу в крик. И нет бы разобрался для начала, кто прав, а кто виноват. Но он продолжает пылать гневом, глядя, как я усмехаюсь на его очередную гневную тираду.
Не по душе, папочка, мое ехидство?
- Это моя женщина, - произносит отец чуть ли не по слогам.
- Даже не претендую, - я развожу руками в стороны. – Нахрена она мне сдалась, скажи на милость?
- Тогда объясни мне, - уже спокойнее продолжает мой родитель. – Зачем ты к ней приставал?
- Опять двадцать пять, - я закатываю глаза, так как слушать и дальше этот бред выше моих сил.
Я понимаю, что, несмотря на свой возраст, отец считает себя молодым. И женщин подбирает исключительно до тридцати – со смазливыми мордашками, идеальной фигурой, но полным отсутствием мозгов. А зачем, спрашивается, им эти самые мозги, если единственное, что они должны делать - это удовлетворять сексуальные фантазии моего родителя и тратить его деньги.
Но все его пассии, без исключения, сами норовят залезть ко мне в постель, о чем я не раз сообщал отцу. Но он меня даже слушать не хочет, безоговорочно веря своим избранницам на слово.
- Молчать! – снова орет отец и стучит кулаком по столу. – Это мой дом, и ты обязан уважать мою женщину, это понятно?
- Тогда сам объясни ей, чтобы забыла дорогу в мою спальню, - я встаю с кресла, так как считаю дальнейшее продолжение нашего разговора бессмысленным. Достал уже кричать и воспитывать.
Поздно спохватился.
Я все равно ему ничего не докажу, так стоит ли распинаться в очередной раз, что это Эльвира (надо же, какое имя себе придумала эта крашеная выдра) сама залезла ко мне под одеяло, когда отец был в командировке? А также пригрозила, что у меня будут проблемы, если я с ней не пересплю.
Выставил нахалку из комнаты, пообещав в следующий раз отрезать ей палец, если она будет свои грязные руки протягивать к моему телу.
- Ты невыносим, - отец плюхается в кожаное кресло и тяжело вздыхает. – Я столько лет терплю твои выходки. Сначала школа, потом институт. Напомни, сколько раз тебя оттуда выгоняли? – он прищуривается, глядя, как я начинаю закипать.
Вот зачем он это сейчас вспоминает? Мою бурную молодость, кипящий адреналин и кучу ошибок?
- Я могу напомнить, - совсем не дружелюбно произношу в ответ, - сколько баб сменилось в этом доме после смерти матери.
- Как ты смеешь меня упрекать? – отец медленно встает с кресла, пылая гневом. – Вон! – тычет пальцем на дверь.
- С пребольшим удовольствием, - язвлю в ответ, так как ни его, ни его драгоценную Эльвирочку видеть больше не желаю.
Разворачиваюсь и направляюсь к двери.
- Ты не понял, - слышу вслед и останавливаюсь. Медленно поворачиваюсь к своему родителю лицом и впиваюсь в него взглядом. – Кредитки на стол!
Твою мать, он это сейчас серьезно? Променять единственного сына на какую-то стерву? Которой цена три копейки в базарный день. Которой нужны только его деньги, а не он сам. Сколько раз я ему говорил, чтобы нашел нормальную женщину, а не таскал в дом этих крашенных дур, у которых на уме только тряпки, бабки и курорты. А также я в их постели в качестве трофея.
- Ты же сейчас шутишь? - произношу чуть ли не по слогам, не сводя взгляда с сердитого лица отца.
- Сколько раз я вытаскивал тебя из передряг, - он игнорирует мой полувопрос-полуутверждение. – Платил, чтобы тебя не выгнали из университета, чтобы не забрали в армию и не посадили в тюрьму, не дай Бог?
- Папа, давай мы сейчас успокоимся, - я делаю шаг вперед, но отец в ответ лишь сверлит взглядом.
- Карточки на стол, я их все равно заблокирую.
Поджимаю губы, кривлю рот, показывая свое неудовольствие. Карточки, говоришь? Ну-ну, посмотрим, что ты дальше запоешь.
- Да ради Бога, - достаю из заднего кармана кошелек, открываю его и извлекаю кредитки. Швыряю прямоугольные куски пластика на стол, и они разлетаются по всей поверхности. – Доволен?
- Ключи от машины, - уже довольно спокойно произносит отец.
- Я ее сам собирал! - в очередной раз впиваюсь в него взглядом, наблюдая, как в его глазах появляется блеск превосходства.
- На мои деньги, - кивает отец в подтверждение своих слов.
Черт, черт, черт! Какого лешего он так со мной поступает? Это точно страшный сон – иначе я не могу придумать объяснения! За все мои двадцать шесть лет подобное происходит впервые!
Медленно достаю из другого кармана ключи, несколько секунд смотрю на них, после чего кривлюсь и швыряю их на стол вслед за кредитками.
- Подавись! - шиплю, и уже не сдерживаю своих эмоций. Руки сжимаются в кулаки, а в голове крутятся исключительно нецензурные выражения. – Трусы тоже заберешь?
- А теперь, мой мальчик, - отец складывает руки на груди, игнорируя мой язвительный вопрос. – Попробуй сам заработать хотя бы один рубль. Без моей помощи, так сказать. Даю тебе на это три года. Если докажешь, что ты на что-то способен кроме того, что шляться по клубам, гонять на тачке и задирать девкам юбки, сделаю тебя вице-президентом компании. А через пару лет и президентом.
- Если ты не забыл, то половина этой самой компании принадлежит мне.
- Не забыл, - отец мотает головой из стороны в сторону. – Но без моей подписи ты никто в этой самой компании, понятно?
- Да пошел ты, - разворачиваюсь к родителю спиной и направляюсь к выходу. – Без тебя справлюсь. И больше ты меня здесь никогда не увидишь, - я делаю ему ручкой и выхожу в холл, громко хлопая дверью. – Козел, - бурчу себе под нос, быстрым шагом пересекая помещение.
Взбегаю по лестнице на второй этаж и открываю первую дверь по левой стороне. Моя личная комната. Как же я буду по тебе скучать! Но назад дороги нет, даже если отец начнет умолять меня остаться, раскаявшись в своих словах. Сам себя потом уважать перестану, если поведусь на его уговоры.
Ненавижу его! Всеми фибрами своей души! Не знаю, как мама прощала ему постоянные измены, при этом находя в нем какие-то положительные качества. Наглый, самоуверенный и самовлюбленный кретин, который ничего не видит дальше своего носа. И который любит только себя, а еще меня пытается обвинить во всех смертных грехах.
Достаю из шкафа спортивную сумку и начинаю забрасывать туда шмотки. На дворе лето, поэтому тащить с собой зимние вещи не вижу смысла. Свалю из этого города, авось где-нибудь и устроюсь. Но сначала надо решить вопрос с транспортом.
Достаю смартфон – слава Богу, хоть его отец не забрал, и набираю номер знакомого, торгующего подержанными тачками.
