Утром 25 июля 2017 года на одном из курортов на греческом полуострове Халкидики уже было жарко. Россиянка Александра Шевченко зашла в море и стала купаться, наслаждаясь летом – особенно на контрасте с Москвой, где в день их вылета из Шереметьева шел дождь и было всего +16. Ее муж, 37-летний Александр Винник, остался с двумя детьми на берегу.
Впереди их ждали еще две недели отдыха: обратные билеты они взяли на 6 августа.
Шевченко поплавала с минуту, обернулась и увидела, что ее семью окружили два десятка мужчин в шортах, майках и черных очках. Это были греческие полицейские, которые пришли арестовывать Винника по запросу американского ФБР. Когда она вышла на берег, Винник сидел в наручниках на пляжном лежаке. Вскоре его увели на обыск в отель. Как и их российские коллеги, греческие силовики не стали разбираться, кто пользовался конкретным телефоном или ноутбуком – Винник или его жена. Они просто изъяли всю технику: несколько телефонов, два макбука, устройство для генерации одноразовых паролей и даже планшет с детскими мультиками.
Шевченко с детьми все время обыска просидели на берегу под охраной трех полицейских, рассказывала она потом. В семь вечера ее мужа привели на пляж, чтобы он мог попрощаться с женой. «Прости, я тебя подвел», – якобы сказал ей Винник[1]. Больше они друга друга уже не видели – в нормальной, человеческой обстановке: Винник сначала два года проведет в тюрьме в Салониках в ожидании экстрадиции, потом сменит греческую тюрьму на французскую, откуда уже наконец будет экстрадирован в США. Шевченко будет ездить к нему на суды в Грецию, и на встречах она будет видеть в его глазах «только жалость к ней и детям». Все в том же 2017 году у нее будет диагностирован рак мозга, она будет долго лечиться в Германии, но в конце 2020 года умрет.
Ее муж узнает о смерти супруги в тюрьме.
«Мы с ним никогда не обсуждали работу», – говорила она в своем единственном интервью. Действительно ли она не знала, как именно зарабатывал деньги ее супруг? Даже если это так, после ареста Винника мировая и российская пресса рассказала ей о муже во всех подробностях. «США обвиняют россиянина в создании схемы по отмыву $4 млрд» (Reuters), «Обвинение: биткоин-биржа использовалась преступниками» (The New York Times), «Американский суд обвиняет Винника в мошенничестве с биткоинами» (Би-би-си), «Задержанный в Греции россиянин оказался основателем крупной биткоин-биржи» (РБК), «Как россиянин отмывал миллиарды долларов и помогал наркобаронам в Tor» («Лента. ру») – вот заголовки статей, опубликованных в те июльские дни.
В этих новостях не упоминалось имя вероятного партнера Винника по BTC-e – 37-летнего жителя Новосибирска Алексея Билюченко. Хотя вообще-то он был в Греции в одно время с Винником: как утверждал потом сам Билюченко, они якобы решили поехать на море в одну страну, но в целях конспирации купались и загорали в разных местах. Билюченко был в тысяче километров от товарища – на острове Крит.
Узнав об аресте Винника, Билюченко не стал ждать, пока полиция придет и за ним: он разбил ноутбук о скалы, обломки выкинул в море и поскорее отправился в аэропорт города Ираклион. Билет до Москвы он купил уже там. Вероятно, в ФБР о нем тогда еще не знали – иначе он бы не смог спокойно сесть на самолет и вернуться в Россию.
Спустя несколько месяцев он перезапустит BTC-e под новым именем Wex, но совершит большую ошибку и пустит в проект людей, связанных с известным предпринимателем и предполагаемым спонсором «русской весны» 2014 года Константином Малофеевым. В 2018-м Wex рухнет вместе со всеми активами, и партнеры будут обвинять в этом друг друга. Билюченко в показаниях российской полиции будет рассказывать, что лишился как минимум части активов криптобиржи (около $400 млн) под давлением сотрудников ФСБ, которые несколько дней держали его взаперти в дорогом отеле в центре Москвы. Его экс-партнеры, в свою очередь, будут уверять, что Билюченко всех обманул и успешно рассовал криптовалюту по десятку кошельков.
Как и в случае с Винником, его жизнь уже никогда не станет прежней: к воротам его загородного дома в Новосибирске будут периодически приезжать ветераны войны в Донбассе (2014–2015 годов), чтобы надавить на него и заставить отдать все биржевые активы. Какое-то время Билюченко будет успешно отбиваться от всех атак и даже станет свидетелем, а не подозреваемым в уголовном деле о крахе Wex. Но в итоге, почувствовав, что петля сжимается, поменяет фамилию на Иванов, рассчитывая, видимо, что так будет легче скрыться и от ветеранов войны, и от российских силовиков. Однако это его не спасет: в конце февраля 2022 года его задержат в гостинице подмосковного частного аэродрома с двумя чемоданами наличных и отправят в тюрьму – но не американскую, как Винника, а родную, российскую, где он окажется по обвинению в растрате и мошеннических операциях с деньгами клиентов биржи.
История BTC-e – не просто детектив с подпольными миллионерами, агентами ФБР, ФСБ, ветеранами боевых действий в Донбассе, загадочными смертями, международными скандалами и не менее чем $200 млн, надежно похороненных на офшорных счетах, словно сокровища на необитаемых островах. История BTC-e – это отличная иллюстрация того, как ярко начиналось криптодвижение в России и как его постепенно поглотила чисто отечественная реальность.
Винник и Билюченко запустили биржу в 2011 году, когда криптовалюты были уделом IT-чудаков. Эти фрики общались в «аське» – популярном тогда мессенджере ICQ – и зачем-то обменивали живые деньги на непонятные цифровые фантики. Сравнение с фантиками не случайно: на заре криптодвижения его энтузиасты воспринимали биткоин как своеобразную игру. Игра была увлекательной, но не настолько, чтобы ради нее, например, сесть в самолет и полететь в другой город: велика вероятность, что в течение нескольких лет москвич Винник и новосибирец Билюченко вообще общались исключительно виртуально и не знали друг друга лично. Но затем произошел переворот: за год стоимость биткоина выросла в сто раз – с 10 долларов до 1000.
В 2013 году резко подорожавшие криптовалюты стали восприниматься как символ нового мира. «Биткоин – потенциальное оружие массового уничтожения экономики?» – таким, например, вопросом задавалась английская Guardian в ноябре того года[2]. «Биткоин несовершенен, но он все равно захватит мир», – были уверены в Wired тогда же[3]. Примерно в то же время глава Федеральной резервной системы США Бен Бернанке осторожно заявил, что у криптовалют есть перспективы, хотя они и опасны в плане законодательного и финансового регулирования
