ГЛАВА 1
Она уснула. Сергей отпустил ее руку и сел на постель. Шприц с остатками морфина упал на пол, но мужчина не поднял его. Не было сил. Хотелось лечь рядом и тоже заснуть вечным сном, но такой роскоши он себе позволить не мог. У него был сын, о котором надо заботиться. Платона он предусмотрительно отправил к дедушке на дачу. Нечего мальчику здесь делать, когда придут и заберут его маму...
Сергей лег рядом с женой и вгляделся в ее мертвое прекрасное лицо. Болезнь заострила черты, но не смогла отнять красоты, разве что кожа приобрела пергаментную желтизну. Красавица Луна...
«Меня зовут Луна, ударение на первом слоге», - так она представилась ему при первой встрече и требовательно заглянула в глаза. Господи, как же давно это было... Целая жизнь прошла... а кажется, что мгновение пролетело. Почему? Почему смерть забирает тех, кого любишь?
Освидетельствование прошло без проволочек. Лечащий врач подписал свидетельство о смерти, обронив:
- Отмучалась, бедняжка.
Сергею хотелось дать ему в зубы. Врезать так, чтобы разбить собственные костяшки о его челюсть до крови, чтобы почувствовать боль, чтобы заплакать. Он не мог. Окаменел от горя.
- Вы поплачьте, не стесняйтесь, - словно почуяв, добавил врач. - И отпустите ее. Где бы она ни была, ей там лучше...
Сергей отвернулся и быстро зашагал прочь из морга, не разбирая дороги.
«Отпусти меня, Сережа...» - просила она. - «Ради сына, пожалуйста, сделай это...»
Он сделал. А как теперь с этим жить?
В день похорон шел дождь. Его капли барабанили по зонтикам и крышке гроба. Все было чинно, торжественно, печально. Маленький Платон, одетый в черный костюм, всхлипывал, уткнувшись в живот бабушки, и Сергей ему завидовал. Он так и не смог выплакаться, дать волю горю, которое скручивалось в туго натянутую пружину где-то под ребрами, из-за чего болело сердце.
Родственники, коллеги, приятели и просто знакомые, которых он даже не помнил, говорили ему какие-то слова, должно быть, соболезновали, пытались утешить или ободрить, но все было словно в тумане.
- Она любила тюльпаны, - неожиданно для самого себя встрепенулся Сергей. - Тюльпаны, а не розы или гвоздики!..
Гроб уже опустили в землю, от которой поднимался тяжелый пар, и присутствующие подходили по очереди попрощаться с покойницей и бросали в могилу цветы.
- Почему нет тюльпанов? - волновался Сергей. - Луна хотела тюльпаны!.. Белые!..
- Тише, Сережа, не шуми, - с укоризной одернула его мать. - Вот твои тюльпаны, не нервничай.
Он недоуменно посмотрел на охапку белых тюльпанов, которую ему вручили.
- Надо прощаться, - снова шепнула мать и подтолкнула его к разверзнутой пасти могилы. - Иди. Не тяни, иди, ресторан заказан на шесть.
Он сделал пару шагов деревянными ногами, остановился и вдруг понял, что это конец. Все. Сейчас ее зароют, и он больше никогда ее не увидит.
- Иди же!.. - шептала мать позади. - Люди ждут!..
Какое ему дело до людей?.. Он сделал шаг назад, пряча цветы за спину, но тут раздался стук. Деликатный такой стук. Он сразу его узнал. Так Луна скреблась в дверь его кабинета, когда приходила к нему на работу, чтобы накормить обедом и рассказать о своих снах. Сергей замер. Стук повторился, а потом раздался скрип. Отворялась дверь... или крышка гроба?
Луна выглянула из могилы, встряхнула копной светлых волос, положила локти на край ямы, подперев ладонями круглое лицо, и уставилась на Сергея.
- Я же сказала, что не брошу вас, помнишь? - подмигнула она. - Кстати, напомни Точинину, чтоб долг вернул. Он у меня в прошлом году на машину занимал пять тысяч, пора возвращать.
Сергей задохнулся от ужаса, закашлялся и... проснулся.
- Сынок, задремал? - ласково спросила мама и погладила его по плечу. - Устал, бедный.
Он отпрянул и огляделся по сторонам. Поминки были в самом разгаре, гости оживленно общались между собой, официанты сновали туда-сюда с подносами.
- Это сон? - ошеломленно спросил Сергей. - Где Луна?
Ему на мгновение показалось, что все было сном, что светлое платье Луны мелькнет среди гостей, раздастся ее смех, а потом она подойдет и обнимет его...
- Сынок... не надо, не трави душу, подумай о Платоне, - укорила его мать.
Мальчик сидел на стуле, уткнувшись в смартфон и что-то тыкая в нем.
- Это был не сон, да?
- Съешь что-нибудь, тебе нужны силы.
Она придвинула ему тарелку с салатом и жареными куриными крылышками, но Сергей отмахнулся от еды.
- Где Точинин?
- Толик? Где-то здесь был...
Сергей не знал ни о каком долге, но сон не давал ему покоя. Он отвел Точинина в сторонку и спросил:
- Ты брал у Луны в долг?
Тот всего на секунду замешкался с ответом, а потом выдохнул и сказал:
- Да, точно, как раз собирался отдавать, но... Я отдам, ты не волнуйся. Я ж понимаю, что вам сейчас деньги нужны...
На его лице было написано то странное облегчение, свойственное человеку, который колеблется между тем, чтобы умолчать и выгадать, и тем, чтобы признаться и чувствовать себя честным. Сергей по службе часто встречался с подобным поведением и полагал, что люди обычно стараются поступить по совести, просто некоторых следует слегка подтолкнуть.
- Сколько? - спросил он, чувствуя неприятный мороз по коже от того, что уже знает ответ.
- Эмм... - Точинин отвел взгляд, делая вид, что вспоминает. - Три...
- Пять.
- Да, точно! Пять. Пять тысяч. Только верну по частям, хорошо? Три есть.
- Хорошо, - кивнул Сергей.
У него все плыло перед глазами.
«Ты мне не веришь... а зря... Я буду приходить к тебе во сне и помогать...»
- Пап?.. - Платон взял его за руку. - Я хочу домой.
- Да-да, сейчас поедем...
- А мама совсем-совсем не вернется?
- Не знаю... Нет. Не должна.
Ночью ему приснился Точинин. Он вместе с ним сидел в гараже и любовался купленной «Шкодой-Октавией», испытывая какой-то мальчишеский восторг от обладания этой игрушкой, потом вместе с Толиком полировал ветровое стекло, протирал фары, забирался в салон и вдыхал аромат кожаной обивки сидений. Ему представлялись необъятные просторы гоночного трека, а огненно-красная «Шкода» превращалась в крутое «Ферарри», рассекающее трассу на околозвуковых скоростях.
«Интересно, у него есть страховой полис?» - отстраненно подумал Сергей.
Реальность сна тут же поплыла. Руль дрогнул, машину занесло, покрышки завизжали противными голосами, а самого Сергея отделило и отбросило от Точинина, вдавив в пассажирское сиденье.
Знакомое ласковое прикосновение к плечу обожгло.
- Это не твой сон, Сереженька, не надо тут хозяйничать... - шепнула Луна у него над ухом.
Он проснулся в своей постели с колотящимся сердцем. В воздухе витал едва уловимый жасминовый шлейф духов, которые так любила его жена.
Сергей почти не знал Точинина, это был один из многочисленных приятелей-коллег Луны, такой же свободный художник, как и она. Кажется, они учились вместе в институте. Утром Сергей дождался девяти и позвонил Точинину:
