Утро началось с яркого костра и запаха горелого мяса. Короля Лоренса сожгли сразу же, как только пригвоздили его вишнёвую шею к старой древесине высокого столба. Он был приколочен таким образом, чтобы последние мучительные полторы минуты мог насладиться рассветом, на небе которого еще были видны звёзды, по итогу расплывшиеся у него в глазах ярко-кровавым цветом. Спустя пару часов над сожжёнными останками с запекшеюся кровью уже кружили мухи, а вокруг ходила королевская стража и бестолково рассматривала обугленные кости. Стражники недоумевали, как подобное после себя не оставило ни единой улики. Сколько собаки не пытались найти следа, их носы впустую бороздили землю. Письма с известием о смерти короля были отосланы в соседние королевства через пару часов после обнаружения тела.
– Ни в покои, ни из покоев никто не проходил, кроме самого короля. Через окно тоже никто не мог проникнуть, разве что из окна его высочества не была спущена длинная веревка, причем им самим, ведь закинуть на такую высоту даже сильному солдату не по силу, – рассуждал один из стражей вслух, стоя с другими солдатами, и спустя несколько секунд задался вопросом: «Но если так, то где же тогда веревка?»
Приговор был не таким суровым, каким мог бы показаться попервой, особенно будь он простолюдином. Во всех четырех королевствах творились вещи и пострашнее. К примеру, в Morzgan не так давно была прилюдная кастрация кузнеца собственными щипцами, которые раскалили добела в его собственной кузнице. На зрелище пришло очень много народу, включая детей, в особенности тех, кто мечтал стать защитником государства, чтобы потом в гордой молодости брать с простых граждан деньги и колотить бедняков, когда те устанут от тяжёлого бремени больших уплат. Кузнец премного и без сдачи расплатился за любовные похождения к даме, которой было суждено стать женой купца, о браке которых уже знала вся деревня. Жестокость была всего лишь частью многочисленных развлечений для алкогольного состояния короля Роланда. Он очень находчивый в плане наказаний и выносливый на выпивку. Когда его глотка пересыхает и зарождается нужда обильного смачивания её элем, король с жаждой и жадностью вливает в себя бутыль за бутылём, не ведя подсчёта пустым склянкам. Сложно вспомнить количество трезвых дней Роланда, когда он был похож на короля, а не на бродягу из таверны, которого принуждали пахать от утренней зари до вечерней. Было время, когда король Лоренс составлял компанию своему пьющему другу. Не являясь обожателем эля и шумных пиров, в зависимости от настроения он был жаден на народные празднества и различные веселья под ритмичную музыку флейтиста.
Семейная жизнь для него была не чуждой, но Лоренс вечно шатался в закоулках своих извилин во время прогулок за стенами замка, порой по полянам, порой по полдня и без обеда. Королеве Дайане еще планами её отца, в прошлом не малоизвестного вельможи из Damernell, было предписано с детского возраста стать женой Роланда. К своему королю Дайана с малых лет питала неприязнь и немного любви после свадьбы, на большее после рождения детей жадность её кошелька чувств не расщедрилась.
Королеве нужна была власть, дети и верные подданные, которым суждено было лететь вниз со стен замка по приказу своей госпожи. В отличие от Дайаны, Лоренс не гнался за властью, наследственно настигшей его. Это было порой заметно в принятии важных решений, где он часто не мог выбрать один из своих же вариантов решения и ожидал подсказок от своего окружения. К примеру, во время второй, хорошо запомнившейся всем четырём королевствам войне, Лоренс метался в выборе стороны, которую стоило поддержать. Оставаться в стороне ему не позволили. Нужно было принять решение. Для всех казалось, будто Лоренс долго мешкал и принял нечто среднее. Он побоялся внушающей ужас огромной армии и не решился воевать с Карлом. Лоренс принял его предложение о союзе и сделал ловкий ход, который не остался без последствий.
***
В наследство после себя Король Лоренс оставил двух юных девушек: Беатрис и Белинду – и маленького мальчика Уильяма, которому до престола еще учиться чуть больше пяти лет. Озорник порой променивал уроки с библиотекарем на резвые веселья где-нибудь за стенами замка с местной ребятнёй. Как-то раз Уильям играл в “Догони лопух!", и один из его друзей расшиб себе коленку. Кровавый след тянулся от дальних домов правой деревни до самого замка. Маленький принц Уильям боялся, что его друг больше не сможет бегать и навсегда останется “Лопухом” в их весёлой игре. Тогда он снял свою верхнюю одежду, нарядил в неё раненного товарища и помог ему опереться на своё плечо. Крики расплёскивались вперегонку с сочившейся кровью до самых ворот замка. Увидевшая это стража тотчас взяла переодетого паренька на руки.
– Вот тебе два серебряника, а теперь проваливай отсюда! – страж бросил монеты и убежал вслед за напарником к королевскому лекарю с раненным на руках, а парнишка в лохмотьях тем временем остался у ворот. Пожав плечами, он убрал пару серебряников в карман и принялся пинать гальку.
Слух о серьёзном ранении принца вихрем закружил по всему дворцу. Только в деревне люди не понимали возни и криков у дороги, все смотрели, как один ребёнок суматошно перебирал одёжку с раненным, и никто до конца не понял, грабил один другого или же помогал с раной. За их спинами происходило нечто неясное, но люди просто делали вид, что заняты, и предоставили первенство в помощи покалеченному ребёнку кому-нибудь другому. Ведь народу много, а поэтому можно не задерживаться рядом с этим местом и второпях идти по своим отсутствующим делам.
Весть, что безостановочно кружилась по замку, дошла до короля Лоренса и его королевы. Родители с испуганными глазами ворвались к лекарю. Они долго оглядывали всё вокруг, а самое главное койки с раненными, но кроме двух солдат с щепками под кожей и чумазого сельского паренька в дорогой накидке без сознания никого не увидели.
Король долго и яростно спрашивал у стражи, где его сын, но в ответ получал продолжительное “Ээээ…” и косой взгляд на чумазого паренька в дорогой одёжке. Лишь от леденящего всё тело страха солдат вспомнил, что другой мальчишка приволок принца, и лучше спросить у него.
– Ваше высочество, принца сопровождал какой-то чумазый крестьянский ребёнок. Я вручил ему в награду пять серебряников, – сказал страж, показывая пальцем в сторону ворот.
– Вон он, у ворот до сих пор трётся, – добавил страж, когда король посмотрел, куда указывал его палец.
– Чего это он не ушёл, я же его прогнал? – подумал про себя страж, когда, щурясь, всматривался в отдаленную фигуру у ворот. Король, не дожидаясь жены, помчался вниз.
