На пороге четвёртого. Вместо предисловия
– Мама, сапи – самаёт! Самаёт! Сапи, мама!
Маленькая чернявая девочка со всех ног несётся к панорамному окну и тычет пальчиком в стекло.
– Мама, там самаёт!
Мать занята чем-то в дальнем углу кухни, поэтому даже не оборачивается, но всё равно с готовностью отвечает:
– Здóрово, малышка!
Отец, отпустив на минуту гитару, улыбается и ласково треплет дочь по курчавой головке, пока та громко извещает родителей о передвижениях крылатой точки в небе. Но вот точка исчезает.
– Всё, – объявляет девочка обречённо. – Самаёт уител.
Родители улыбаются, но ничего не говорят. Самолёты над их домом летают каждый день.
Девушка сидит на балконе общежития Учебного центра с бокалом вина и смотрит на звёзды. Разумеется, алкоголь в общежитии запрещён, но сегодня последний день, и никто особенно не следит за соблюдением правил. Уже завтра прилетит звездолёт и заберёт её туда, к сияющим точкам в небе. И она останется там надолго, а если повезёт – навсегда.
– Эй, Аси́я! – окликает её подруга. – Чего ты тут одна? Пойдём, хватит уже пялиться на звёзды, они никуда не убегут!
– Даже красота вселенной не может быть вечной, – отзывается Асия по-шагрански, не отрывая взгляда от неба. Иногда её заносит, и она может выдать фразу на одном из тех языков, которые изучает.
Подруга морщится:
– Ты же знаешь, я не понимаю твою абракадабру! Ну, пойдём скорее – там Томми такое вытворяет!
Асия спрыгивает с подоконника, не пролив при этом ни капли. Пригубив вино, она отправляется за подругой. В конце концов, она права: для звёзд у них будет если не вечность, то как минимум вся оставшаяся жизнь.
Корабль прибывает за ними на рассвете. Огромный, застилающий собой горизонт – кажется, на земле ему не место. Неудивительно, что совсем скоро он её покинет.
Глядя на его покатые бока, сияющие, как золотистый авантюрин, Асия ошеломлённо вздыхает. Неужели метапластик?! Она никогда не видела его вживую, только на обучающих видео. Всё-таки новейшая разработка Литани́и… Оказаться на таком корабле будет чертовски интересно.
Студенты, ещё вчера бурно отмечавшие свой последний день в Учебном центре, не имеют права на такую роскошь, как похмелье, ведь им предстоит быстро подняться на борт, захватив сложенные заранее сумки, а там предстать перед капитаном, от которого во многом зависит их дальнейшая судьба во Флоте Союза.
– Кше… Пше… Чего?!
Одногруппник Асии пытается прочесть название корабля, написанное на борту по-колшарски. Колшарцы – главная раса Союза, поэтому их язык считается основным на Флоте и все ключевые надписи, в том числе и названия кораблей, сделаны на нём. Однако он очень труден для землян – даже из выпускников на нём мало кто читает, а говорят и того меньше.
– «Шаман», – подсказывает Асия. – Это самый близкий аналог в нашем языке. Уверена, переводчик выберет его.
Одногруппник недоверчиво хмыкает.
Когда из открытой двери выезжает трап, по которому будущие служащие Флота должны подняться навстречу новой жизни, сердце Асии сладостно сжимается в предвкушении.
Шаг первый. Маленькая девочка у окна кричит от радости, показывая пальчиком на самолёт.
Шаг второй. Взрослая девушка смотрит на звёзды с балкона студенческого общежития, в руке у неё бокал вина.
Шаг третий. Та же девушка всходит на борт звездолёта в надежде стать немного иной.
Каким будет четвёртый шаг?
История 1. Стальной закон, гибкий устав
Раньше людей не принимали в Межзвёздный Флот. И хотя Земля уже больше сорока лет входила в Союз, который помогал местному правительству поддерживать на планете порядок, земляне долгое время считались слишком неорганизованными и непредсказуемыми, чтобы служить там, где собирали лучших из лучших.
Ситуация изменилась совсем недавно, лет десять назад, когда впервые в состав некоторых команд официально приняли наиболее выдающихся земных учёных. Их упорядоченный ум и преданность науке показали, на что способны люди, если направят свой потенциал в нужное русло. Вдохновившись их примером, командование Флота тут же запустило программу подготовки будущих офицеров с Земли.
Молодые ребята, только что поднявшиеся на борт корабля, были первыми, кто прошёл подготовку в Учебном центре. Теперь, после нескольких лет напряжённой учёбы, им предстояло проявить себя в полевых условиях.
Командор Арýс, первый помощник капитана, встречал новобранцев у входа. Каждому он выдавал персональный маячок-переводчик. Юные земляне по одному забирали блестящие булавки из тонких пальцев незнакомого инопланетянина, кивали и шли дальше, на ходу закрепляя маячок на воротнике.
Несмотря на то что к облику внеземных существ курсанты должны были привыкнуть в ходе обучения, на Аруса реагировали по-разному. Он подмечал, что одни глядели с интересом, некоторые даже улыбались, но были и те, кто старался побыстрее отвести взгляд. Впрочем, списывать это на ксенофобию пока что безосновательно: возможно, молодые люди просто волновались перед встречей с капитаном. Если же нет, то Арусу их было даже жаль, ведь ксенофобам не место во Флоте Союза. И дело даже не в том, что такое мышление осуждалось: враждебный к любой инаковости разум просто не смог бы долго выдержать на корабле, чья команда состоит из представителей десятка различных видов.
Ксенофобия встречалась у всех разумных рас без исключения – другое дело, что с разной периодичностью. Существовала даже теория, согласно которой по процентному соотношению ксенофобов к основной массе населения можно судить о степени развития цивилизации, и, по мнению Аруса, довольно правдоподобная. Ко всеобщему счастью, такие индивиды редко стремились связать свою судьбу с космосом, ведь там хватало такого, что рождало омерзение в их тонко (ли?) организованных душах. Во Флоте таких зачастую срезали ещё на этапе подготовки, и абсолютно всех возвращали в родной мир после одной-двух миссий. Арус искренне надеялся, что ни с кем из новобранцев-землян подобного не произойдёт.
И вот все маячки были розданы. Арус проверил, хорошо ли закреплён его собственный, и дал команду убирать трап.
Будущие офицеры, хорошо подготовленные, но всё же заметно нервничающие, выстроились в шеренгу возле дальней стены, где в метапластике светились гербы: пронзающая космос стрела Колшара и белая птица с веткой в клюве – кажется, голубь мира. Это изображение стало символом Земли после вступления планеты в Союз. Знак гуманизма, стремления к гармонии – скорее ориентир, чем факт. Но ориентир хороший.
Арус получил оповещение, что капитан вот-вот появится, и поспешил занять позицию напротив новобранцев, но чуть в стороне от центра зала.
Капитан Шад, плечистый колшарец с серебряными волосами, ровно остриженными чуть выше середины шеи, появился из-за раздвижных дверей и широким шагом пересёк комнату. Остановившись перед новобранцами, он придирчиво осмотрел их. Глаза у него были такие же золотые, как и кожа.
