Крылатое чудо
Крылатое чудо поселилось в запястьях.
Сидит и глядит за моими плечами -
Оно обняло меня, точно крылами,
Своими горящими светом словами,
Оно разглядело меня за горами,
За всеми преградами, всеми домами,
Оно прилетело ко мне из-за неба,
Неся с собой запах весеннего бреда,
Неся с собой чувства и каплю безумства,
Неся себя с болью, крылатой любовью,
Смеясь и картавя, как будто нарочно,
Но зная, что можно. Что чуду все можно.
Крылатое чудо вселилось в меня,
Покой изживая на перечне дня,
Неся и крутя за собой и толкая,
Не то чтоб вперед, куда – точно не зная,
Толкая всей силой от шторма внутри,
Крича мне над пропастью: "Вниз посмотри!"
И я, открывая глаза, улыбаюсь,
Когда упаду – то без шансов: сломаюсь.
Когда упаду – точно будет так больно,
Но сверху упасть это, в целом, – достойно,
Но сверху лететь будет очень красиво;
Пейзажи полей пронесутся пугливо,
И птичии стаи взметнутся с ветвей,
А небо расширится, станет светлей,
А я упаду, и как в сказке, опять,
Не смогут меня, как Шалтая, собрать.
Не страшно-не важно. Сама разберусь.
И так, потихоньку, я снова очнусь,
И снова ко мне из-за темных лесов,
Неся с собой запахи нежности слов,
Стремглав принесется крылатое чудо,
Забыв про былое, и я все забуду.
И чуду прощу, и что скинуло вниз,
И снова его я исполню каприз,
И снова оно станет ветром в запястьях,
На стыках безумства и легкого счастья,
На стыках весны и горящего лета;
До осени долго, как мне до ответа:
Когда же начать мне паденья бояться
И стоит ли снова с нуля собираться,
И стоит ли в принципе мне разбиваться?
Когда я могу не лететь. Отказаться.
Но я полечу. Я опять полечу.
И снова ладони в туман запущу,
И снова я небом насквозь пропитаюсь,
И снова, в полет безрассудства вливаясь,
Сливаясь с ветрами и солнцем горячим,
С песком, с дикой степью и лесом незрячим,
В оттенки свободы себя превращая,
Я брошу всю горечь под звезды взмывая!
Несясь над людьми в крепких лапах у чуда
Я все позабуду. Я все позабуду!
Я буду смеясь в глаза бездне смотреть,
Над нею парить, острым свистом лететь!
Я буду ткать пальцами летнюю ночь,
И летним окажется брызнувший дождь,
И буду по крышам стук капель сбивать,
И в горсти надежды его собирать.
Крылатое чудо меня унесет
И снова от боли и страха спасет.
И снова отпустит над пропастью ржи,
Рисуя на пальцах моих миражи
О странном паденье и горьком, и сладком,
Которому если и быть – то загадкой.
Крылатое чудо отпустит опять,
К другим улетит, чтоб других поломать,
Но только я знаю – мы с чудом друзья,
Из всех самых близких ему ближе я.
И чтобы со мною и как не случилось,
Когда было нужно – оно находилось,
Оно приходило, когда было больно,
Шептало мне: "Тише," -шептало: "Довольно".
И даже когда королевская рать,
Опять мозговала с чего начинать,
Пытаясь хоть что-то во мне поменять,
И так не сумев даже сердце собрать,-
Оно приходило и клеило ранки,
И шило мне новую веру и планку
Все выше и выше, прекрасную планку,
Пусть шило неровно, порой наизнанку,
Но только оно меня не оставляло.
Так было всегда. От конца до начала.
Я знаю. Крылатое чудо со мной.
Характер у чуда не легкий, дурной,
То ластится кошкой, то лезет в окошко,
И тащит с собой, и кроит понемножку.
Но только я верю, однажды оно
Меня не оставит срываться на дно,
Однажды меня над землею подхватит,
И в даль унесет, прошептав только: "Хватит."
И крепко обняв, никогда не отпустит
На злой произвол надоедливой грусти.
И мы долетим, наконец, до страны,
Где ходят по улицам нежные сны,
Где небо поет, а любовь так и прет
Из груди.
Я верю, что все впереди.
(вторая половина марта 2020 года)
***
Мне бы шашку да коня,
Только б видели меня!
Мне бы ветер! Мне б на волю!
Мне б свободу не во сне!
Ноги в стремя, руки в гриву-
Душу рвет, как по весне…
Мне бы поле и просторы,
Мне бы только свист в ушах,
Мне бы нежные узоры
На небесных лоскутах!
Мне бы эти перепады:
Ласки лета, стук копыт…
Мне бы воздух, воздух сладкий;
Сердце робко говорит-
Еле шепчет, еле бьется,
А потом как застучит!
В такт копытам! В такт подковам!
Пусть бушует! Ночь горчит,
Вырывается чрез душу
Голубеющей звездой.
Я лечу, лечу над полем!
Боже, боже, что со мной?!
Я не знаю, как иначе,
Не умею без коня,
Без высоких трав и неба!
Нет свободы-нет меня.
Так, с утра до самой ночи.
Темень. Хутор. Голоса.
Из-за леса темно-синим
Сверлят душу небеса.
Вся дорога в паутинке
Капель летнего дождя.
Мы идем по ней с конем.
Двое нас. И он, и я,
Оба загнаны и пьяны,
Оба дышим через раз.
Оба видим лишь друг друга.
Оба живы лишь сейчас,
Когда хаты дымом ходят,
Ватой дым дурманит ночь,
Когда черная дорога
Под луной уводит прочь,
И опять, всю ночь, в угаре
Мерит поле звон копыт.
Мы с конем устали очень.
Ни один из нас не спит.
Эта воля! Это счастье!
Эта радость! Это – жизнь.
Только слышу, сердце шепчет:
– Крепче за нее держись!
А с утра дойдем до дома.
Ляжет, фыркнув, вороной.
Я усну без мыслей, счастлив,
Счастьем пьяный, им больной.
Хутор. Песни из-за гула
Разгоревшейся души.
Я дышу и грежу волей.
Дорогая, не спеши.
Не гони меня отсюда
В слякоть скользких городов.
Я люблю тебя, свобода!
Я расстаться не готов.
(31 марта 2021 года)
***
Однажды я явилась слишком новая.
И мне сказали:
– Шла бы ты…ты кто?
А я была такая же бедовая,
Так что послали, в целом, не за что.
Я так же не умела быть спокойной,
Умела думать только на ходу,
Кидая тапком в счастье ужасалась,
Что может ненароком попаду.
Я так же не умела улыбаться,
Как улыбался с кадров Голивуд,
И если кто-то счастливо смеялся,
То мой смех вызывал один испуг.
Я так роняла хрупкие тарелки,
Что слон в посудной лавке был не в счет,
И продавец, попутно заикаясь,
Выписывая нам обоим счет,
Молился, чтобы стены уцелели,
А я шептала на ухо слону,
Что если птицы в зоопарке пели,
То тоже, очевидно, про весну.
Мой слон перечил, мялся, упирался,
Топтал ногами сброшенный графин,
Он говорил, что птицы знали то,
О чем им рассказал вчера дельфин.
Дельфин не знал весны. Я это знаю.
Но птицы пели все же о весне.
Я тоже птица. (Я порой летаю).
Не так уж важно, что порой – во сне.*
Я не умела делать, то что просят.
Старалась. Получалось как всегда.
А люди почему-то не выносят
Сердечно-бестолкового труда.
Я пела в душе. И не в душе пела.
Я тоже птица. Так что не впервой.
И если я летела (хоть с обрыва),
То лишь вперед…об стены головой.
Не все кончалось шишками на лбу.
Порой летают люди и пингвины.
Припомнить переломов не могу…
Секундочку, я шею передвину.
Я так же жала руки, опасаясь,
(А может быть не стоит отпускать?)
И некоторые руки я сжимала,
Пытаясь их, наверно, оторвать.
Кому нужна рука без человека?
Уж лучше человека без руки…
Но люди отцеплялись, как вагоны,
И оставались где-то позади.
А кто-то уходил, как целый поезд,
А я все не могла никак понять,
Зачем они уходят по земле,
Не лучше бы им было улетать?
Однажды я явилась слишком новой.
Такой же новой, как вчера была,
