Меня непросто застать врасплох. Мне нравится думать о себе как о человеке, который быстро осваивается в любой новой ситуации. Но когда в июле 2007-го меня позвали в эфир «Отчета Кольбера», я почувствовал, как у меня сердце упало. За несколько месяцев до этого я говорил моей жене Ране: как это, наверное, мучительно-нервно – давать интервью Стивену Кольберу. Это единственное шоу, которое меня привлекает: комментарии Кольбера обезоруживают мудрствующих дураков, и отбивать эти остроумные выпады совсем непросто. Он обладает потрясающей способностью оставаться в образе – теперь уже знаменитом образе непрерывно говорящей головы-консерватора, чьи гости быстро теряют дар речи от пулеметной скорости допроса. Как постоянный зритель и фанат Кольбера, я знаю, в какое смятение он повергает тех, кто не выдерживает этого темпа. Однако, поддавшись уговорам Раны и своей команды, я решился попробовать.
Со мной была группа поддержки. Рана, мой коллега Дэвид Миллер и его жена Эмили сопровождали меня на экспрессе Acela из Вашингтона, где мы тогда жили, в Нью-Йорк, а там и в студию. Пока мы ждали в гримерке, я разогревался, болтая с друзьями и кем-то из сотрудников Кольбера; мы являли собой резкий контраст другому гостю шоу – сенатору Бену Нельсону, который через холл от нас готовился к эфиру, окруженный своими помощниками с Холма. В конце концов, чтобы прекратить шум, режиссеру пришлось закрыть дверь в нашу гримерку.
Минута за минутой, сердце у меня билось все сильнее. Я вспотел и принялся расхаживать по комнате и холлу, но это не помогало. Я так волновался, что, когда помощник режиссера зашел ввести меня в курс дела, я буквально онемел. Возможно, в этот момент люди Кольбера усомнились в правильности выбора гостей. Стивен забежал поздороваться. Он напомнил, что будет играть своего персонажа, а мне нужно оставаться самим собой и гнуть собственную линию.
Когда гримеры закончили, меня отвели в студию. Она была наэлектризована до предела. Потом врубили музыку – Sex Pistols заорали «God Save the Queen». Отличный выбор! Сердце заколотилось, и я как будто вернулся в те далекие времена, когда сам играл на гитаре в группе.
«Сейчас или никогда», сказал я себе. Я нащупал ногами землю, сделал несколько глубоких вдохов и под грохот музыки занял свое место. Нужно веселиться, напомнил я себе, нужно дать понять Стивену и аудитории, что я чувствую шутку. Было нетрудно расслабиться, пока Стивен произносил вступление. Я стал давиться от смеха, уже как только он начал:
«Наряду с хорошими новостями были на прошлой неделе и плохие. Национальная ассоциация риелторов прогнозирует, что спад продаж на рынке недвижимости будет глубже, а цены останутся низкими дольше, чем считалось ранее, – до 2008-го. Однако новое интригующее исследование подсказывает выход – селитесь по соседству с геями! Автор исследования замерил разницу в уровне доходов и цен на недвижимость, используя нечто под названием “гей-богемный индекс”. Может показаться, что это название телефонной книги Сан-Франциско, но нет, ребята, это о-очень плохие новости! Исследование показало, что художники, богема и геи поднимают цены на жилье в тех районах, где они живут. Выходит, люди теперь предпочитают дома с видом на бородатых битников, которые курят сигареты с гвоздикой, играют на бонго и высекают статуи Кей Ди Ланг. Теория в том, что толерантные общины, где склонны селиться гомосексуалы, взращивают креативную открытую культуру, а в ней могут возникнуть такие прорывные вещи, как Google, Youtube или ShirtlessHunksBaggingGroceries.com. Впрочем, я лично не верю, что мой особняк в тюдоровском стиле с двенадцатью спальнями начнет расти в цене, если рядом поселится пара оптиков. Ну да, среди оптиков полно геев…»
Кольбер представил меня зрителям, и началось.
– Стоит ли мне следить за геями, выяснять, где они живут? – спросил Стивен.
– Да, – ответил я, и он тут же подхватил:
– Отлично. Я и так их преследую. Теперь у меня есть причина.
После трех или четырех минут такой пикировки он закончил выпуск:
– Знаете, сэр, что я думаю? Я думаю, что вы гомосексуальный богемный художник, который просто хочет продать свой дом.
Я изо всех сил старался сдерживать смех:
– Вы знаете, мы как раз в воскресенье продали дом, мы с женой переезжаем в Торонто!
Кольбер избрал мишенью спорные результаты моего исследования, которые касались связи между ценами на жилье и концентрацией геев и богемы. Возможно ли, чтобы один фактор – например, присутствие определенной группы людей – мог сформировать или обрушить локальный рынок жилья, а тем более определять экономический потенциал области или уровень счастья ее населения? Верный своему образу, Кольбер высмеивал предположение о том, что, мигрируя вслед за геями, можно найти оживленный рынок жилья или рынок с большим количеством предложений в области креативного труда.
Но главное было сказано. Место, где мы живем, становится все более значимым для нашей жизни во всех ее аспектах. Ради самих себя мы должны более систематически или хотя бы по-другому подойти к вопросу о взаимосвязи между местом и нашим экономическим будущим и нашим личным счастьем.
Величайшее из всех решений
Что вы ответите, если вас спросят, какие самые важные решения вы принимали в жизни? Если вы обычный человек, вы, вероятно, начнете с двух вещей.
Первой будет та, которую я называю «что-фактором». Большинство из нас скажут, что одно из ключевых решений в жизни – определиться, кем вы хотите работать. Хоть счастье за деньги и не купишь, многие верят, что работа по душе сможет обеспечить им благополучную жизнь и самореализацию. Мне это вдолбил отец. «Ричард, ты не должен застрять на заводе, как я, вкалывая всю жизнь от звонка до звонка за гроши. Тебе нужно стать юристом или врачом, чтобы делать что-то важное и зарабатывать деньги».
