«Повелася Обдериха водить дружбу с лютым лихом. Банник встречи пресекал и бедовку выгонял. Но взъярилась Обдериха и попёрлась вслед за лихом. Много утекло воды. Вот вернутся – жди беды…»
«Третий дом с краю. Не помню только, справа или слева от дороги», – Олег добрался до деревни Лыкомуково уже затемно.
В сумерках ориентир в виде зелёной металлочерепицы уже не казался актуальным. Олег искренне пожалел, что пропустил мимо ушей рассказы жены о домике, арендованном на всё лето.
– Потерялся? – раздался хрип, а следом шепоток: – Вот ведь зенки вылупил, топчется как телок новорождённый, мычит. Никак титьку просит? Хы! Тьфу…
Олег оглянулся. Опираясь на забор, неподалёку, на другой стороне улицы стоял незнакомый мужик. Всклокоченная борода с сединой росла у него почти от самых глаз, которые напоминали две чёрные дыры. По крайней мере, так привиделось Олегу.
Незнакомец сплюнул. Достал из кармана громоздкого бушлата небольшой коробок и потряс над ухом. Чиркнула спичка, и в свете пламени Олег успел разглядеть вполне нормальное лицо. Мужчина не спеша прикурил сигарету.
– Немой? Иностранец? Или просто тупой? – со смешком выдал он, выпуская бесформенное облако дыма. – Шпрэхэн зи, парле италиано, инглиш спик, парле тфю фроонсуэ…
– Нет. Я в порядке. Просто в темноте все дома выглядят одинаково, – честно признался Олег, ловко избежав слова «потерялся». – Ищу третий дом с краю.
– Ха! Мой дом с краю. Ничего не знаю, – курильщик громко рассмеялся, но вскоре закашлялся и затих. – Вон там кусты сирени, где коты орут. Оглоеды горластые никак кошку не поделят. Давно бы оттрахали, да разбежались. А то ни сна, ни отдыха. Так о чём я? Ах, да! За кустами калитка. Не пропустишь.
Он махнул в сторону, указывая направление. Олег посмотрел туда и обрадовался. Идти всего ничего. Дома-то считай по диагонали напротив стоят.
– Спасибо, выручили. Меня Олег зовут, – подойдя к забору курильщика, он приветственно протянул ладонь для рукопожатия.
– Глеб, – ответил тот, не выпуская сигарету изо рта. Пепел ссыпался на бороду, и та начала тлеть, отравляя воздух запахом палёных волос.
Глеб крепко пожал предложенную ему руку. Олег почувствовал каменные мозоли на его ладонях и невольно подумал, что тот много копает. Хотя почему именно копает, он не смог себе объяснить. Просто такая ассоциация возникла, и всё тут.
– Ладно, я пошёл. Не хочу, чтобы Лёля беспокоилась. Ей сейчас нужно беречь себя и не нервничать зря.
– Лёля? – Глеб хохотнул. – А мне представилась как Элеонора.
Теперь мужик в бушлате гоготал в полный голос. Олегу стало неприятно, и он поспешил уйти, помахав на прощанье рукой новоявленному соседу.
Быстро добрался до указанных кустов сирени, а за ними сразу заметил калитку. Как вошёл в неё, как добрался до дома и как очутился возле постели жены, он не помнил. Очухался лишь от женского вскрика.
– Олежка ты чего? Совсем сдурел? Я чуть не родила с перепугу. Подкрался и стоишь, молча, пялишься! – возмущённо протараторила Лёля. – Хоть бы свет включил или голос подал. Смотри как поздно. Я думала, ты передумал приезжать. Хотела с утра маме твоей звонить.
– Так получилось. Кто знал, что у автобуса в будни другое расписание? – Олег виновато пожал плечами.
– Я знала! Мама твоя знала! Нас бы спросил, дубина! – Лёля включила ночник и, шустро накинув халат, сунула ноги в мягкие тапочки. – Пошли на кухню, покормлю. Голодный же?
Олег ничего не ответил. От усталости он едва ноги переставлял, да и в глаза точно песка засыпали. Когда только успел так вымотаться?
Лёля загремела посудой, собирая поздний ужин. Она смотрелась забавно в запахнутом наспех халатике. Торчащая из-под него ночная рубашка виднелась только сзади. Спереди вся одежда заметно задралась на беременном животике. Олегу показалось, что Лёля за две недели разлуки сильно изменилась. Вот только как именно?
«Гипопотамчик», – мысленно поддел он супругу.
Лёля подала ему стакан ещё тёплого компота. Олег залпом осушил его. Сам не ожидал, что на него так внезапно жажда нападёт. По телу растеклось приятное тепло. Словно не компот то был, а стопарик водочки. Мысли стали разбегаться. Реальность поплыла перед глазами точно сон. Вот уже ничего и не видно, лишь слышится в ушах шепоток скрипучий:
– Хосподя, откуда ж такие берутся-то? Ручки-веточки, кожица-бледнючка… В котёнке слепом и то больше воли к жизни. О как губёшками-то шлёпает и мычит. Ему не человеком, а телёнком народиться бы. Эх…
Олег почувствовал острую боль в боку и резко открыл глаза.
– Эй-эй! Не халтурь здесь! – громко высказался Глеб и харкнул прямо на пол. – Пей как следует!
– Ему хватит, – возразила Лёля. Она сидела на лавке широко расставив ноги и тяжело дышала. Пот катился градом по её лицу и шее. Ночная рубашка намокла, отчего бесстыдно липла к телу жёнушки. Халатик же висел у двери.
Олег осознал, что сидит в бане. От удивления он раззявил пасть, чтобы спросить, как так вышло. И тут ему в рот запихнули солёную на вкус толстенную штуковину. Она упёрлась ему куда-то в горло. На глаза навернулись слёзы. Олег практически ничего не смог разглядеть, только в панике вытащил хреновину изо рта.
