Ксения Корнилова - Кукловод

Кукловод
Название: Кукловод
Автор:
Жанры: Социальная фантастика | Триллеры | Современные детективы
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Кукловод"

Успешный государственный переворот привел к власти людей, которые смогли создать общество равных. Конкуренция уничтожена – зачем гнаться за деньгами, если всё и для всех стало бесплатным? Но у каждого рая есть обратная сторона. Те, кто не принял правила нового режима ушли под землю и создали государство, в котором правят роскошь, вседозволенность и полная личная свобода.Ингрид – одна из немногих «сверху», кто знает про это злачное местечко и даже может выбрать свою судьбу: жить скромно и быть как все, или вкусить запретный плод небывалой роскоши. Так ли просто принять это решение?Тонкий социальный роман о преодолении границы информационного пузыря. Что, если счастье – это всего лишь красивая, но мертвая картинка, которую тебе продали высшие мира сего? Можно ли разорвать холст и выпорхнуть в живую реальность?

Бесплатно читать онлайн Кукловод



Ингрид поправила длинный белый носок на правой ноге, который предательски сполз почти на полсантиметра вниз. Прижав лодыжки друг к другу, она выровняла края носков, чтобы ни один случайный прохожий – как будто здесь кто-то мог случайно пройти – не посмел неодобрительно покачать головой. Заметив маленькое пятнышко грязи на кедах, образовавшееся от неизвестно откуда взявшейся капли воды и пыли, девушка нахмурилась, засунула руки в карманы и судорожно начала шарить в них, ища заветный платок.

Через минуту проблема была устранена.

Оглядев себя со всех сторон, насколько позволяло ей это сделать несовершенное человеческое тело, неспособное оценить свой внешний вид в полной мере без использования зеркала, она взялась опять за красный провод и медленно пошла вперед, проверяя его на возможные порывы. Через пару шагов она дошла до ступеней, ведущих высоко наверх, и, не отпуская провод из рук, начала подниматься, считая про себя: «Один, два, три, четыре…» Сбившись со счета после ста восьмидесяти семи, Ингрид хотела было опуститься прямо на ступени, чтобы перевести дух, но побоялась испачкать темно-синюю заботливо отутюженную юбку, которая своей гладкостью могла посоперничать с крылом новенького отполированного «мерседеса». Одного их тех, что она любила поглаживать подушечками пальцев, проходя мимо салона дорогих машин отца по дороге в школу.

Оглянувшись по сторонам, девушка не нашла ничего, что можно было бы постелить на ступеньки, поэтому аккуратно прислонилась к перилам, подложив между ними и все той же темно-синей юбкой свою ладошку. Перила обожгли ее холодом, несмотря на то что лето уже вовсю набирало обороты. Облизнув сухие губы, она почувствовала, как свело желудок. Она не помнила, когда она ела или пила последний раз. Должно быть, это было вчера. Иначе подъем по лестнице дался бы ей еще тяжелее.

Переведя дух, Ингрид легко оттолкнулась от перил и, взяв опять красный провод, пошла вверх. На этот раз ступени она не считала, стараясь даже мысленно беречь дыхание.


***

– Ингрид! – немолодая женщина с низко опущенными уголками губ и лабиринтом морщинок вокруг глаз переворачивала очередной кружевной блинчик и беззвучно ругалась, обжигая пальцы о горячую сковороду.

– Да, мама, – ее дочь появилась бесшумно, как обычно до чертиков напугав мать, несмотря на то что та сама ее позвала. Всему виной была ее любовь к кедам на мягкой резиновой подошве.

– Я повешу на тебя колокольчик, – буркнула женщина, подставляя свою съехавшую вниз от старости щеку для поцелуя.

Девушка улыбнулась, клюнула мать в щеку и, поправив юбку так, чтобы шов проходил точно по правому бедру, начинаясь от чуть выпирающей косточки на бедре и заканчиваясь двухсантиметровым разрезом у самой коленки, села за стол.

За столом уже сидел отец, как обычно, не участвовавший в общей беседе и прочей чепухе, которая считалась необходимой составляющей каждой уважающей себя семьи. Конечно, пока в их доме не появлялись соседи или коллеги по работе, перед которыми Стюарт Прим показывал чудеса отцовской и мужеской игры.

– Отец, – Ингрид попыталась заглянуть за газету, которая закрывала не только лицо Стюарта, но и половину небольшой кухни, обставленной светло-серой мебелью. Самым ярким пятном на всех двенадцати квадратных метрах была фотография известной писательницы с ее новой книгой. И то только потому, что краски в типографии выбрали уж слишком неправдоподобно кислотные. Зашуршала свежая бумага, и показалось строгое, высохшее от возраста и недавнего похудения после болезни лицо. Глаза, почти скрытые тенью, создаваемой впавшими глазницами и разросшимися бровями, недовольно блестели. – У нас с тобой на сегодня назначена встреча.

– Я в курсе, у меня отлажена система напоминаний. У тебя, надеюсь, тоже, – скрипучий голос тоже звучал недовольно.

– Я бы хотела ее отменить, если ты не возражаешь, конечно.

– Не возражаю, – отрезал Стюарт Прим и опять скрылся за газетой.

Ингрид открыла было рот, чтобы объяснить, почему она хочет перенести еженедельную встречу с отцом, которые каждая семья обязана была вписывать в свой график, но потом передумала, улыбнулась и расслабила скрещенные вместе указательный и средний палец. Сработало.

– Стюарт, и ты не хочешь узнать, почему твоя дочь отменяет вашу встречу уже вторую неделю подряд? – высохшие губы немолодой женщины подрагивали, как и дряблый подбородок.

– Она уже взрослая, Марла, – Стюарт Прим явно радовался не меньше, чем его дочь. Он отложил наконец-то газету, со вздохом поднялся, подошел к жене и, перегнувшись через ее плечо, утащил горячий, только что смазанный маслом кружевной блинчик пальцами, покрытыми черной краской – газета была только-только из печати.

Когда горка свежеиспеченных кружевных блинов, таких тонких, какие получались только у Марлы Прим, превысила двадцать сантиметров, тарелка торжественно перекочевала на стол, и тут же ее окружили вазочки с терпким айвовым вареньем, вяжущей рот арахисовой пастой, жирной, почти как масло, сметаной и обжигающей язык перцово-томатной сальсой. Семейный завтрак начался.

Через тридцать минут Ингрид схватила свой портфель и выбежала из дома, тихо ступая по асфальту ногами, обутыми в неизменные белые кеды, которые, несмотря на не первый год носки, смотрелись совсем как новые.

Сбежав вниз по ступенькам, она улыбнулась продавцу газет, стоявшему на своем обычном месте, и повернула налево.

Солнце стояло не так высоко и светило девушке в спину, поэтому все, включая саму Ингрид, отбрасывало причудливые тени, тянувшиеся по асфальту далеко впереди нее. Пытаясь шутливо догнать свою тень, чтобы наступить ей на голову, девушка не замечала ничего вокруг: ни серых одинаковых одноэтажных домов, окруженных одинаковыми белыми заборчиками, ни ярко-зеленых газонов, как будто выложенных ворсистым ковром, ни белых машин, выстроившихся в утренней пробке. Если бы не фамилии, черной красной выведенные на почтовых ящиках рядом с калитками, можно было бы легко заблудиться и зайти не в свой дом – настолько все они были похожи.

Через пятнадцать минут она добежала до автомагазина, которым заправлял ее отец, завернув на парковку, где пытались согреть свои бока после прохладной ночи последние модели мерседесов, растерла слегка замерзшие ладошки и, затаив дыхание, провела подушечками пальцев по гладкому, недавно отполированному боку новенькой машины. Она давно поняла, что лучше всего воспринимает этот мир на ощупь, да и смотреть тут было особо не на что, поэтому с трепетом относилась к тому, что доставляло ее тактильным ощущениям столько удовольствия. И по этой же причине она всегда едва заметно морщилась, целуя мать в морщинистую щеку, давно потерявшую свою упругость. Не то, что бока новенького мерседеса, еще прохладные и покрытые маленькими капельками росы, образовавшейся после перепада ночных температур. Ингрид Прим зажмурилась от удовольствия, отдавшись полностью ощущениям, передающимся через нервные окончания на кончиках пальцев, и вздрогнула от неожиданности, когда холодная твердая и влажная поверхность вдруг оборвалась. Она облизнула губы и почувствовала успевшую засохнуть в уголках губ обжигающе острую сальсу.


С этой книгой читают
Двенадцать человек. Двенадцать разных судеб, запертых в одном отрезанном от мира заброшенном поселке далеко в горах. Можно смириться с холодом и почти полным отсутствием еды. Но как спокойно спать, когда каждый день находят новый труп? Как узнать, кто оставляет на телах маленькие деревянные палочки с вырезанными на них именами жертв?Сплотиться и попробовать переиграть преступника? Или затаиться и надеяться на подмогу?Вопросов больше чем ответов.
Руби, Брук, Лукас, Эвелин, Клэр, Лиам, Сэм, Джет, Стенли – все они живут в мире, где человек эволюционировал настолько, что научился распознавать намерения людей и в то же время совершенно разучился привязываться к людям, вещам или событиям, с легкостью отпуская тех, кто хочет и должен уйти.Каждый из них за что-то борется. Кто-то – за свою жизнь, кто-то – за свое будущее, кто-то – за свою бессмертную душу. Удастся ли кому-то спастись, когда жерно
Эдриан Браун – обычный студент, закончил в этом году университет с золотой медалью в Испании, и приезжает к своей семье, в США, во Флориду. После пребывания некоторого времени у себя дома, вокруг него начинают происходить странные вещи, а позже – вся семья собирается на море, но, по каким-то причинам – без него. Всё идет не по плану, и жизнь Эдриана ломается вдребезги и превращает его судьбу – в полный «кошмар»…Сможет ли он пережить это ужасное с
Слишком комфортные условия жизни способны сделать из человека либо податливое существо, либо дикое животное, пробудив самые низменные инстинкты. Такие условия приводят к неконтролируемому расслоению общества на очень богатых и очень бедных, которое в конце концов вызывает активное сопротивление. Протестующие подобны зомби, их уверенность в правоте абсолютна и непререкаема.Шелли, Кэрри, Ариана – девушки из разных социальных слоев – пытаются выжить
Это фантастическая история о настоящем, прошлом и о тех, кто чувствует себя лишним. Содержит нецензурную брань.
Солнце постепенно покидает эти края, оставляя людей умирать от холода и голода. Каждый здесь чувствует скорый конец этого места. Во времена ощущения скорой гибели всего живого Йони вынашивает ребенка, которому не суждено прожить долгую и счастливую жизнь. Однажды в город приходит старуха, обещающая вернуть городу солнце за определенную плату. Но не слишком ли велика плата за спасение?
Сутки для гражданина начинаются неплохо, если служащие программы выбора проходят мимо него… Избрание персонажей, введенное во всей стране, не является государственной лотереей. Гражданин, уводимый служащими программы, может потерять все… Именно среди таких сгущающихся с каждой страницей романа серых красок ярко улыбаются горячие неравнодушные герои. Они не перестают надеяться, несмотря ни на что!!! Горячие неравнодушные не устают быть людьми, улы
Задуманный братьями Стругацкими, но так и не воплощенный на бумаге роман «Белый Ферзь» должен был описывать приключения Максима Каммерера в Островной Империи. По замыслу авторов, Каммерер, он же Белый Ферзь, расследовал обстоятельства гибели личного врача Льва Абалкина Тристана и в процессе своих поисков обнаруживал подлинное устройство жестокого мира Островной Империи, где за двумя кругами ада располагался что ни на есть подлинный мир Полдня, ко
Веселые, добрые, увлекательные, поучительные стихи для детей. Легкий слог, неожиданные повороты сюжетов, интересные персонажи, запоминающиеся тексты. Иллюстрации для раскрашивания. Дети в восторге, родители в восхищении.
Леди обязательно должна выйти замуж. Но я очень своеобразная девушка, и не каждый способен оценить размер своего счастья. Умна, очаровательна, красива, в приданное идет целое графство, на руках актуальная профессия. Жених все ещё не согласился? Тогда мы идем к нему. Топор палача – отличное средство убеждения. Даже когда он покоится в нежных девичьих руках…
4-я книга Лауреата всероссийских и международных фестивалей поэзии, пишущего с начала 90-х.Травокосень – авторский неологизм. Это и время жатвы – судьба, и ароматы полей – мечты юности, и пронзительная лирика вне времени.Поэзия Игоря Столярова проста на слух и сложна на смыслы, благодаря двойной экспозиции: энергия жизни бурлит и перечёркивает предрешённость смерти, а сквозь личное проступает вечное.Травокосень – это жизнь в стихах, где каждая ст
У студентов две беды – зимняя и летняя сессии. У Вянки их количество растёт с каждым днём, и учёба в этом списке – самый лёгкий пункт. Как не сойти с ума, если одновременно вляпалась в треугольник, отец вернулся из похода за хлебом, а обретённая громкая фамилия приносит проблемы не только с родственниками, но и с собственной магией? Готового ответа у неё нет, но Ярычевская обязательно что-нибудь придумает. Хотя бы потому, что выхода у неё нет.