В жизни человека есть три важные вещи. Первое – надо быть добрым. Второе – надо быть добрым. И третье – надо быть добрым.
Генри Джеймс, писатель
Это случилось солнечным июньским днем. Вместе с моей сестрой Дженни мы шли из школы домой, как вдруг услышали, что из пустого мусорного бачка на тротуаре доносится птичье чириканье. Мы подошли и открыли крышку. На дне сидела маленькая грустная ласточка и жалобно чирикала. Ее правое крыло торчало под странным углом, и Дженни сказала, что оно, наверное, сломано. Сестра взяла птичку в руки, нежно приговаривая, чтобы та не боялась. Ласточка пищала все время, пока мы несли ее домой.
Мама посмотрела на птицу и строго сказала: «Нет! Больше в доме животных не будет!» Но потом она увидела ее большие и грустные глаза, услышала жалобный писк, и мамино сердце растаяло. На это мы и рассчитывали.
Мама отправила меня в ванную за пластырем и пипеткой, а сама посадила птицу на стол, чтобы лучше ее рассмотреть. Мама сказала, что крыло ласточки сломано и нужно поставить на него «шину». Она взяла палочку от леденца из прессованного картона и аккуратно пластырем прикрепила ее к поврежденному крылу.
Все это время наша собака интересовалась птицей. Бродила вокруг стола и старалась ее рассмотреть. Приходилось отгонять пса, чтобы чего не случилось.
После того как «шина» была готова, мы начали кормить птицу крошками хлеба и поить водой из пипетки. Сначала ласточка не ела и не пила, но потом набросилась на крошки и склевала их очень много.
Мы назвали ласточку Пипом и посадили в клетку. Раньше в ней жил хомяк Пеппер, который недавно умер от старости. Каждый вечер мы накрывали клетку полотенцем, и ласточка засыпала. Каждое утро ставили клетку в саду и открывали дверцу, чтобы птица могла погулять и подышать свежим воздухом. Пип не мог летать, и от этого ему было очень грустно.
Довольно скоро Пип подружился с нашей собакой. Он запрыгивал ей на спину, и собака возила его по саду. Со временем Пип окреп, и мама сказала, что пора снимать с крыла «шину».
Мы поставили птичку на стол, и мама маникюрными ножницами отрезала картонную палочку вместе с большой частью пластыря. Весь пластырь ей снять не удалось – в некоторых местах он держался очень крепко.
На следующее утро, когда мы открыли дверцу клетки, птичка вылетела, покружила немного, но потом вернулась. Мы смотрели на ласточку как гордые родители на своих детей. Потом каждое утро мы отпускали птичку полетать, но она всегда возвращалась обратно.
Когда через две недели Дженни выпустила ласточку, она взвилась в воздух и исчезла из вида. Мы оставили клетку с открытой дверцей на улице, но птичка не возвращалась. К вечеру стало понятно, что Пип, скорее всего, уже не прилетит. Мама сказала, что он нашел своих сородичей и остался жить с ними. Услышав ее слова, мы с Дженни расплакались. Мы очень скучали по Пипу. Тосковала даже наша собака, которая каждое утро ходила вокруг клетки и обнюхивала ее.
