Алексей Васильев - Курортный казус

Курортный казус
Название: Курортный казус
Автор:
Жанр: Юмористическая проза
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Курортный казус"

Весёлый рассказ. Фельетон на тему культурного оздоровительного отдыха на курорте.

Бесплатно читать онлайн Курортный казус


Алуштинская, с колоннами, ротонда под прямыми и тяжёлыми, как абордажный лом, лучами полуденного солнца сияла своей первозданной античной белизной. Над ней праздно и медленно слонялись редкие облака. Хотя слонялись они как-то слишком уж аккуратно и даже боязливо, стараясь не заслонять своими нелепыми формами ценный ультрафиолет, итак с трудом продирающийся сквозь надёжный озоновый слой. Будто бы опасались, что за подобные выходки светило разозлится на них и растворит в бездонной лазури неба Тавриды, чистого и широкого, успевшего повидать под собой и тавров, и кентавров, и генуэзских ловцов ставриды. И по этому дивному, прозрачному небосводу, словно для контраста, как наскипидаренные, носились чайки, и своими душераздирающими криками и резкими выпадами нагоняли на находящихся внизу людей не меньше ужаса, чем немецкие пикирующие бомбардировщики на английских солдат в бухте Дюнкерка. Еле дышал бриз; и городской пляж был битком. Впрочем, майское море не любит, когда в нём купаются, и отдыхающие жарились, изнывая на солнце, без права окунуться и освежиться. И уже казалось, что витающий всюду шашлычный аромат источают не многочисленные мангалы, в изобилии своём разбросанные по набережной – но это тела загорающих доходят до состояния полной и бесповоротной готовности.

Антону Семёновичу Пупынину купание было противопоказано вдвойне, поскольку он обладал исключительной слабостью здоровья и неуёмной склонностью к респираторным заболеваниям. И вот он бродил по самой кромке прибоя, позволяя облизывать до неприличия холодной воде лишь самые стопы своих белых босых ног. Собственно, он и прибыл со своей супругой в город-курорт, чтобы это своё здоровье, пошатнувшееся от зимы и эпидемий, поправить. И по путёвке, выданной на предприятии – карьере по добыче железной руды, – где они совместно трудились, чета Пупыниных добросовестно проходила санаторно-курортные процедуры, принимала солнечные ванны и усиленно вдыхала целебный крымский воздух, богатый йодом и фитонцидами, хотя последние два пункта в стоимость путёвки и не входили. Выдававший путёвку председатель профкома горно-обогатительного комбината посоветовал Антону Семёновичу ещё и ходить босиком по пляжной гальке. Дескать, господин Пупынин, в море у вас поплавать получиться вряд ли, но вот хождение без обуви по камням тоже весьма нужное и полезное занятие и на здоровье сказывается вполне положительно. Вот Антон честно и следовал этому наставлению. Гордо, как переболевший тифом Аполлон, такой же худой и бледный, со слегка синюшным оттенком кожи, пикантной порослью на впалой груди и шлёпанцами в левой руке, он мерил шагами берег, периодически морщась и регулярно матерясь – всё-таки галька была пусть и округлой, но твёрдой, – и силился прочувствовать всю благодатную пользу этого неутомительного занятия, и однозначно приходил к выводу, что гораздо благотворней на его расшатанный чёрной металлургией организм повлияло бы купание в тёплом море в августе, и всё сильнее понимал свою супругу, которая на его пожелание совместно прогуляться босиком по гальке, искренне послала его гулять одного и подольше.

Супругу свою Антон не любил. Вернее, уже не любил. Безусловно, когда-то и в его светлой душе, как он сам считал, бушевал пожар страстей, и у этого любовного огня они грелись вместе с благоверной и мечтали купить в живописном месте дачу. Но постепенно пламя, зажжённое стрелой Амура, угасло, и чтобы хоть как-то разнообразить унылую атмосферу двадцатилетнего брака, Антон время от времени подливал на тлеющие угли семейного очага розжиг романтики, в виде хохм и дружеских шуток, отчего неизменно получал заряд игривого позитива и определенное количество лестных слов в свой адрес. Вот и сейчас, прогуливаясь по гладким камням береговой линии, он размышлял, как бы так весело и с выдумкой подшутить над женой. Первой его идеей было: зачерпнуть в пригоршню свежей и практически ледяной морской водицы и плеснуть на спину своей утомлённой загаром спутницы. Но подобная проделка показалась ему весьма заурядной, поэтому шутник решил её несколько усовершенствовать, и охладить спину второй половины не банальной водой, а одной из медуз, которых монотонный прибой выносил на берег, и к которым, кроме того, что они имели такую же не самую удачную температуру, как и само море, прилагались ещё и оригинальные тактильные ощущения. Выбрав ту, что поувесистее и поопрятнее, красивую, бледно-молочную, с розовым отливом и очертаниями клевера на макушке сдувшегося купола, Антоха чуть опасливо взял её в ладонь. Медуза оказалась мягкой и упругой одновременно, а также скользкой и в меру противной. Нечто похожее Антон испытал аккурат накануне перед отъездом, когда на банкете у тёщи, порядком перебрав с фирменными домашними наливками, угодил рукой в тарелку с холодцом. И стараясь не причинить большого вреда хрупкому кишечнополостному созданию, юморист-курортник бережно понёс её в сторону своей супружницы. При этом на губах у него расцвела скверная улыбка, а выражение лица сделалось заговорщицким, хотя глаза, отчего-то, начали излучать доброту и преданность, будто Антон нёс бриллиант размером с арбуз, дабы одарить им свою ненаглядную. Он осторожно протискивался по лабиринту между развалами отдыхающих, огибал тела и обходил шезлонги; медуза же в ладони вела себя смирно и большого недовольства не выказывала. Правда, через пару десятков шагов в руке, сжимающей медузу, Антон ощутил лёгкое покалывание и слабое, крапивное жжение, но не придал этому большого значения, а списал на недостаток общения с морской фауной. Всё-таки Качканар, где Антона угораздило родиться, и где он проживал на постоянной основе, находился несколько в стороне от мировых центров мореплавания, и обитатели океанских глубин туда добирались исключительно в замороженном виде, ну а большинство знаний об их образе жизни, повадках и нюансах физиологии, Антон почерпнул в далёком детстве из фильмов Жака-Ива Кусто. Но чем ближе Антон приближался к месту выброски морского десанта – спине своей супруги – тем неприятнее становилось жжение, и усиливалась боль. Последние шаги Антуан проделывал уже вприпрыжку – так невыносимо жгло ему кисть. При этом он почему-то возненавидел не медузу, обжигающую ему ладонь, а французского водолаза, слабо просветившего Антона на предмет медузьей подлости, и в мыслях обзывал его вовсе не водолазом, а созвучным, но более резким эпитетом. Не дойдя нескольких метров до своей цели, Антон с остервенением швырнул строптивое военно-морское существо, как гранату по фашистам. И пусть он не отличался феноменальной меткостью – мишень была лёгкой и неподвижной, и он без труда попал точно между лопатками. Со звуком мокрой тряпки красивая, бледно-молочная, с розовым отливом и очертаниями клевера на макушке сдувшегося купола медуза шлёпнулась на подрумянившуюся спину… И в это роковое мгновение глаза Антона встретились с глазами своей жены, которая вовсе не лежала и не загорала, а шла навстречу с двумя стаканчиками тающего мороженого и недоумевала, что же это за безобразие такое вытворяет её почти трезвый супруг средь бела дня: кидается сомнительными субстанциями по близлежащим согражданам. Это самое недоумение Антон и прочитал в ясных глазах своей благоверной, и неописуемый ужас наполнил его тонкую душевную организацию: а чью же это широкую спину поразила коварная медуза, так метко запущенная им?


С этой книгой читают
Весёлый рассказ. Фельетон на тему культурного оздоровительного отдыха на даче.
Мистический фельетон с открытым финалом. (Основано на реальных событиях).Содержит нецензурную брань.
Дневник с литературными рецептами. Часть 1. В следующих частях читатель найдет рецепты украинского борща, узбекского плова, ажурных блинчиков и других блюд.
Экспериментальное произведение, иллюстрации которого являются не визуализацией литературной составляющей, а неотъемлемой его частью.Содержит нецензурную брань.
Зеленоглазая незнакомка подсаживается к мужчине и спрашивает, какая у того любимая позиция. Как, наверное, и всякий мужчина, главный герой воспринимает вопрос, как приглашение к соитию, однако, он сильно ошибается…Юмористический рассказ о том, как одни и те же слова по-разному воспринимаются людьми.
Сегодня идёт война за каждую душу и поле битвы – сердца людей. Не всем по силам духовная брань. Не все выдерживают битву со своим внутренним драконом. Многие ломаются, падают, впадают в уныние… В книге собраны веселые рассказы и мудрые правдивые истории, помогающие победить уныние.
Мирослава взламывает в соцсети аккаунт убитой подруги и узнает, что у нее был жаркий виртуальный роман с неким Джокером. Мира решается написать ему от имени Нины. Она даже не представляет, в какую бездну её затянет эта переписка и кто на самом деле этот таинственный Джокер, который сводит ее с ума и открывает для нее новые грани извращённых, утонченных наслаждений. Ведь им может оказаться кто угодно из окружения Миры…в том числе и убийца Нины.В о
Жизнь полна контрастов. Меня зовут Дженнивер Риверс и еще вчера я была одной из самых ярких дебютанток высшего общества, а сегодня брат проиграл все наше состояние. Тому, кого я отвергала много раз. Тому, чьи чувства пугают и заставляют трепетать. Кто из нас выйдет победителем из этой игры? Что окажется сильнее – мужская настойчивость или женская хитрость?
«В глуби веков» хронологически продолжает книгу Л. Воронковой «Сын Зевса» и раскрывает читателям одну из интереснейших, знаменитых и тем не менее загадочных страниц мировой истории.Позади остались юношеские подвиги Александра. Теперь он великий полководец Александр Македонский, с огнем и мечом идет по дальним странам, проложив свой путь от Македонии до глубинных индийских царств. Вся бурная, противоречивая, наполненная событиями жизнь полководца
«Моя жизнь» – автобиографический роман, документально-поэтическое повествование, написанное Марком Шагалом, великим художником, чья жизнь волей исторических сдвигов разделилась между Витебском и Парижем, между Россией и Францией. Перевод на русский (исправленный для настоящего издания) принадлежит Наталье Мавлевич, лауреату премии «Мастер».