В году восьмисотом от сотворения Эртинойса, в час, когда вечерняя звезда одинокой слезой блеснула на восточном краю неба, в свободный город Альдохьен на крупном щере въехала путешественница.
Она была женщиной из народа ийлуров, высокая и крепкая телом, как и все дети Пресветлого Фэнтара. Да и не отличалась она ничем от сотен подобных ей, разъезжающих по дорогам Эртинойса – разве что длинные волосы, заплетенные в тугую косу, были приметного синего цвета.
В то время из города выходил торговец щеровыми шкурами. Он направлялся к границе Алхаима за товаром, незадолго до того вдрызг разругался с супругой и оттого был сердит на всех женщин под этими небесами. Сей прискорбный факт, однако, не помешал ему с интересом рассмотреть незнакомку, и он пришел к выводу, что девица приехала из Гвенимара – только там вошло в обычай расшивать бусинами шаровары, а на шнуровку безрукавки цеплять глупые кисточки.
– Ну и времечко настало, – буркнул торговец и с интересом взглянул на незатейливое ожерелье путешественницы. Уж очень зазывно поблескивал полированный агат из глубокого выреза. – Девки сходят с ума и отправляются шастать по дорогам. Что дальше-то будет?
Затем взгляд его мимоходом скользнул по крепкому бедру женщины, задержался на простых кожаных ножнах…
– Наемница, – сообразил торговец, – тьфу! Что за времечко…
После этого он занялся изучением щера и подсчетом выручки за такую красивую шкуру, словно расписанную тонкими черными полосами.
А чуть позже они разминулись. Ийлура въехала в город. Торговец, все еще оглядываясь и поминая недобрым словом тот день, когда взял соседскую дочку в жены, уныло побрел дальше.
…Минуя арку ворот, женщина ловко швырнула пошлину в большую медную кружку. Та ответила благодарным звоном и разбудила дремлющего на посту седого элеана, который вот уже десять лет не мог летать из-за сломанного в давнем бою крыла. Элеан спохватился, кряхтя поднялся, но только и успел, что крикнуть вдогонку:
– Эй, эй! А ну говори, зачем едешь в свободный Альдохьен?
Ийлура обернулась, блеснули в потемках зеленые кошачьи глаза.
– По личному делу, почтенный!
И, звонко рассмеявшись, хлестнула щера.
Элеан долго смотрел ей вслед, до тех пор, пока наездница не скрылась за поворотом.
– Много вас тут шастает, – буркнул он и передразнил: – По личному делу, да! Так я и поверил! Оторва…
Вернувшись на свое место, элеан сделал внушительный глоток из своей старенькой и верной фляжки. Прикрыл глаза, надеясь снова задремать, но сон не шел. Зато примчались незваными гостями воспоминания – о той, последней битве, где он вместе с крылом навсегда лишился надежды когда-нибудь взлететь и прикоснуться к жемчужным облакам.
…Синеволосую ийлуру звали Эристо-Вет. Или – Эристо, по старому гвенимарскому обычаю скрывать вторую часть имени.
Она въехала в свободный город Альдохьен, что отстроили не так давно на самой границе Диких земель. Первые поселенцы пришли сюда лет через пять после того, как вновь ожил Храм Шейниры; торговать с верховным жрецом синхов было чрезвычайно выгодно, особенно если дело касалось рабов. Выросли как грибы храмы богов-покровителей, вокруг толкались боками дома – самые разные, и деревянные, и каменные, на сваях и уходящие глубоко под землю, насколько позволяла близость подпочвенных вод. Впрочем, было бы глупо удивляться этому разнообразию, ведь жили в Альдохьене и крылатые элеаны, и ийлуры, и кэльчу, и даже синхи.
Эристо проехала по достаточно широкой и непомерно грязной улице города, задержалась на минутку у лотка торговца вафлями – исключительно для того, чтобы спросить дорогу. Затем, в точности следуя полученным указаниям, свернула в проулок и пустила щера мелкой рысью, до тех пор, пока не уперлась в сложенное из бревен неуклюжее строение. Еще не успевшая поблекнуть вывеска сообщала, что местечко называется «У Отступника».
Ийлура усмехнулась, покачала головой. Да, все это было в Эртинойсе, и не так давно. Старый жрец Шейниры, сумевший силой веры заточить покровительницу синхов, и Избранный, судьбой которого была дорога к Темному Храму. Не в силах простого смертного бороться с богиней; Отступник был убит, а в Храме появился новый верховный жрец по имени Элхадж. С той поры многое изменилось в Эртинойсе, и Эристо-Вет не была уверена, что в лучшую сторону.
…Внутри таверны царили мир и согласие, что само по себе было редкостью для подобного заведения. Посетителей – раз-два и обчелся: коренастый кэльчу в углу за кружкой пива, два молодых элеана… Но не они были интересны ийлуре, она приехала в Альдохьен вовсе не ради этих случайных смертных, которых она вряд ли еще когда встретит. Взгляд Эристо-Вет заскользил дальше, по одинаковым, темным от въевшейся грязи столешницам, по закопченным стенам, и остановился на занятной троице в дальнем углу трапезной.
Там, словно королева на троне, восседала молодая ийлура в щегольском платье из темно-синего бархата с белым кружевным воротником. Шелковый тюрбан составлял великолепную пару воротнику и был украшен булавкой с изумрудом – Эристо-Вет подумала, что от такого камешка не отказался бы ни один из ныне живущих владык. На тонких и бледных пальцах женщины вызывающе сверкали перстни. А сопровождали эту особу два крепыша в черненых латах и шлемах, закрывающих левую половину лица.
Эристо-Вет невольно завела руку за спину и быстро начертила в воздухе охранный знак бога-покровителя: она нашла тех, за кем ей надлежало присматривать. Темная ийлура из Храма Шейниры и сопровождающие ее храмовые стражи, несчастнейшие из смертных – ибо нет ничего страшнее, чем забыть себя и стать послушными куклами в руках Темной Матери всех синхов. Лица их были прикрыты оттого, что верховный жрец клеймил каждого стража знаком Шейниры, и печать эта, явившись из тьмы, не любила дневного света.
– Что будем заказывать, милочка? Не стой столбом, не то, клянусь всеми богами, я умру от старости, дожидаючись от тебя слова.
Ийлура вздрогнула, обернулась и в первое мгновение не увидела никого. Затем, сообразив, опустила взгляд: в двух шагах от нее нетерпеливо переминался с ноги на ногу старый кэльчу, коренастенький, плотный, как чурбачок, и воинственно топорщил белые костяные пластины – то, чем бог Хинкатапи заменил своим детям волосы.
– Только что изжарил щеров окорок, – заверил он Эристо-Вет, – не желаешь?
– Желаю, – она снова поглядела на темную жрицу.
Молодая, красивая. На вид – ни дать, ни взять, аристократка откуда-нибудь из Алхаима, одна из тех, что всю жизнь проводят сидя в высокой башне. Кожа такая белая, что светится в потемках, а в рассыпавшихся по плечам рыжих волосах прыгают кровавые искры – отблески огня в камине.
